Онлайн-игры - очень распространённый способ проведения свободного времени. Их популярность резко возросла с появлением высокоскоростного интернета и современных графических технологий, позволяющих добиться поражающих ум красот (хоть, и очень редко используемых, ввиду устарелых и ограниченных ресурсов большинства пользователей).

Первая сетевая стрелялка

Первая сетевая стрелялка была разработана Джоном Далеске в 1973 году под первую систему для электронного обучения «PLATO», и получила довольно многозначащее название – «Empire» . Всего в игре было четыре рассы, а основной задачей, стоящей перед каждым игроком, было завоевание галактики, состоящей из 25 планет. И, конечно же, сделать это было возможно только победив всех своих соперников.

Это была простенький с виду, но довольно сложная стратегия в стиле шутера с поддержкой до восьми участников максимум. Говоря о сложности, я подразумиваю не мудреные возможности в игре, а сложность в управлении: все комманды вводились игроками с помощью клавиатуры (и это при том что это шутер!), направления выстрела задавалось в градусах, и если вы думаете что все происходило медленно – вы глубоко заблуждаетесь: в схватках опытный игрок осуществлял 20 нажатий в секунду, и только по тому, что система PLATO не могла обработать более.

Однако, Empire не была полноценной онлайн-игрой, в современном понятии этого слова, ведь в те, не такие уж и далекие, но бесконечно отдаленные от нас, времена и интернета еще не было.

Первая онлайн-игра

Поскольку в то время интернет представлял собой большую локальную сеть, существующую в основном только на стратегически важных объектах и в институтах, которые занимались его развитием сети для этих самых объектов, не удивительно что первым сетевым играм мы обязаны американским студентам.

В 1975 году Вилл Кроутер создает первую текстовую игру, построенной по правилам самой первой и популярной вселенной Dungeons & Dragons (которая жива и в современных проектах, последним из которых является ).

Вдохновленные этим студенты Массачусетский технологический института в 1977 создают свою версию этой игры, и дают её название «Zork», которое при переносе на FORTRAN было изменено на «Dungeon».

В 1979 европейские студенты Ричардом Бартлом и Роем Трабшоу создают многопользовательскую версию этой игры и дают её название Multi-User Dungeon, создают первую в мире онлайн игру в жанре многопользовательский мир (MUD). Этот жанр по праву можно считать прародительницей MMORPG, поскольку это MMORPG, но только в текстовом виде. При переносе на FORTRAN получила название «Dungeon».

В 1980 году двумя однокурсниками, Джоном Тейлором и Келтоном Флинном, была разработана «Dungeons of Kesmai». Это была аналогичная игра, но с большим будущим. Одновременно в неё могло играть до шести человек.

В 1985 , когда уже появился первый PC и разработан протокол TCP\IP, Джон и Келтон решают пойти дальше, и основав собственную компанию, выпустили расширенную коммерческую версию под названием «Dungeons of Kesmai, Island of Kesmai», тем самым породив новую эру мировой индустрии и заработав себе титул создателей первой в мире коммерческой онлайн-игры.

Но, технологии не стояли на месте, как и конкуренты новоиспеченной компании, и в том же году у Island of Kesmai появился серьезный конкурент от «Lucasfilm Games» – онлайн-игра «Habitat» с полноценной графикой и удобным графическим интерфейсом.

В 1988 году была создана «Club Caribe» – первая в мире игра с абонентской платой, которая составляла 12$ в час (а вы жалуетесь что нужно платить ), и при этом мало чем отличалась от «Habitat».

В этом же году был разработан протокол современных интернет чатов, что в дальнейшем, конечно же, существенно повлияло и на индустрию онлайн игр.

В 1990-х годах с появлением современного интернета - WWW – стали стремительно развиваться и онлайн игры. Теперь, когда появились браузер и графический интерфейс операционных систем, пользоваться интернетом смог каждый – тысячи людей присоединялись к сообществам геймеров, а десятки новых игровых проектов, выходящих на рынок ежемесячно, начали за них борьбу… и этот процесс идёт и по сей день.

В 1991 появляется первая графическая ролевая онлайн-игра – «Neverwinter Nights». Экран игры разделен на две части: текстовую и графическую.

В 1998 появилась первая онлайн игра с 3-D графикой под названием «Everquest». После чего начался настоящий бум 3-D MMORPG.

Много воды утекло с тех пор, и все это время технологии совершенствовались, что в конечном итоге привели к расколу игровой индустрию на два сегмента: классические клиентский и новые браузерный, при этом это уже не те онлайн-игры, благодаря которым, в свое время слово «браузерный» стало ругательным. Убедитесь в этом сами, опробовав бесплатные игры онлайн на сайте flash-игр igrogid.com, где вы без труда найдете что-то подходящее вам.

Игры и развлечения современного человека весьма разнообразны, и многие из них, скорее всего, пришли из древности. И тут не может не заинтересовать вопрос, как появилась самая первая игра в мире. Если углубиться в историю, то можно сказать, что одна из первых игр называется Сенет.

Археологи, проводившие раскопки древнеегипетских захоронений, стали свидетелями таких находок, как своеобразные доски, на которых были высечены линии и разные рисунки. Подобные предметы помещались даже в гробницы великих людей - фараонов и принцесс.

Исследования древних цивилизаций подтвердили гипотезы ученого мира, что люди из далекого прошлого играли в настольные игры. Это позволяло им разрабатывать свое мышление и создавать особую стратегию, находить выход из ситуации не только в игре, но и в реальности.

В писании "Книга мертвых" упоминается о такой игре, которая называлась сенет. Данное слово в переводе означает прохождение. Настольной игрой сенет увлекались не только знатные люди, но и даже бедняки. На стенах фараоновских гробниц можно было найти изображение этой настольной игры, рабочее поле которой изготавливалось из черного дерева и кости слона, а игральные кубики были из цветной глазури или фаянса.

Игровое поле сенет состояло из тридцати квадратиков, а также кости, которая помогала определить ход игрока. Есть и другая версии настольной игры с двадцатью квадратами. Среди досок, которые находят при раскопках, имеются и такие, которые с обеих сторон имеют разные версии игры.

Есть еще одна древняя игра, которая популярна и по сегодняшний день, это манкала взявшая свое начало в Африке. Также некоторые археологические раскопки стали доказательством того, что о Манкале знали и в Иордании, где в одном из домов нашли плиту из известняка с соответствующими для игры полем с лунками.

Некоторые ученые уверенны, что манкала намного старше, чем древний сенет. Чтобы сыграть партию в игру, необходимо взять горстку камушков или семян, которые раскладываются по углублениям поля. Победу одерживает тот, кто захватит как можно больше фишек своего противника.

Среди викингов большой популярностью пользовался тафл, который стал прототипом современных шахмат. На игровом поле выставлялись фигуры, среди которых размещался король. Целью игры было довести главную фигуру до противоположного края доски, тогда как другие статуэтки должны были этому помешать.

Среди игр древности можно выделить и мельницу, игровые доски которой находились в Шри-Ланке в тысячу четыреста сороковом году до нашей эры. Они были сделаны из камней, а вот в Ирландии и Трое такие доски изготавливались из бронзы. На игровом поле у каждого участника было по три фишки, из которых нужно было выстраивать линию. Если это удавалось сделать, то противник лишался одной фишки, и игра была закончена, когда участник не мог выстроить мельницу из-за невозможности сделать ход при недостатке игровой монетки на поле.

Одной из древнейших игр также является королевская ура, в которой и по сегодняшний день правила сохранились в оригинале. Очень старые игровые наборы находились в Ираке в тысячу девятьсот двадцатом году, и были схожими с сенетом. Суть игры заключалась в бросании костей и перемещении игровых фишек к финишу. Долгое время это развлечение считалось прототипом сегодняшних нард.

Среди древних игр можно выделить еще чатурангу, в которую играли, как корейцы, так индийцы и таиландцы. По своим правилам она очень напоминает шахматы. Получила большую популярность и игра особняк счастья, которую придумали в Великобритании в качестве обучения христиан добродетелям.

– О, Иннос! – вскричал шедший впереди меня стражник, внезапно останавливаясь, так что я едва не налетел на него. – Какой же он огромный!

Я хотел было сострить по этому поводу, но и сам застыл как вкопанный, поражённый величием открывшегося зрелища. Вот она, Долина Рудников, яремная вена Хориниса. Источник магической руды, без которой зеленомордые твари, которых мы называли орками, давно уже захватили бы всё ещё агонизирующее сопротивлением в этой войне королевство. До сих пор чаша весов не склонилась, насколько это было мне известно, ни на одну из сторон – захватчикам противостояли элитные воины королевства, паладины, мечом и светлой магией наносившие оркам значительный урон, что позволяло им удерживать свои позиции. Удерживать, но не более того.

Весь Миненталь – истинное название этого места – покрывал огромный магический купол, простирающийся на десятки миль вокруг рудников, на которых работали тысячи заключённых, им удерживаемых. Его могучая сила лишала их всяких надежд когда-нибудь выбраться оттуда – купол убивал любого, кто делал попытку вернуться на свободу. Он искрился и играл различными оттенками синего, оставаясь при этом прозрачным – от тёмно-лилового до небесно-голубого, добавляя захватывающей картине ещё большую зрелищность. Время от времени внутри этой магической сферы ударял электрический разряд – и от этого становилось жутко, ведь на утреннем небе не было ни облачка.

Стражник, который шёл передо мной, впервые попал в Долину Рудников как, впрочем, и я. Несомненно, теперь ему будет, что рассказать своим товарищам в пивной после отбоя, тиская какую-нибудь мясистую подавальщицу за отвислый бок. Что же касалось меня, то мой отбой уже наступил. И длиться он обещал примерно… до конца моей жизни. Об этом красноречиво свидетельствовали кандалы на моих запястьях и зорко следившие за каждым моим движением крепкие парни из городской стражи. Они любезно согласились с решением их командира конвоировать меня на каторгу. Да и судья, поднявшийся в такую рань – и явно недовольный этим – тоже не на прогулку сюда вышел, разряженный и надутый как фазан.

– Продолжаем движение! – раздался его крикливый голос, раздраженный этой недолгой задержкой.

– Молчать! – взвизгнул судья, и, оставив радужный след, в лучах поднимающегося солнца брызнула его слюна. – Вонючий каторжник, как ты смеешь вообще…

– Свинка, свинка, покричи! Свинка, свинка, не молчи! У-и-и-и!!(*) – пропел я издевательскую песенку кабацких забияк, желающих вывести из себя свою жертву, чтобы, вполне законно избив её как будто для самозащиты, обобрать до нитки. Тотчас лицо судьи побагровело, а заплывшие жиром свиные глазки превратились в щёлочки. Он тщился что-то сказать, но не мог произнести ни слова – вероятно, слишком велик был выбор оскорблений и ругательств, которыми он желал бы меня наградить за мою дерзость. Грубый тычок кулака заставил меня проглотить последующие куплеты и на время заткнуться. Ничего личного, конечно, стражник просто выполнял свою работу. Если б он этого не сделал, вполне возможно, судья написал бы коменданту на него кляузу. Мол, недолжным образом ограждал высокое должностное лицо от нападок грязного животного, для быстроты произношения называемого заключённым.

И хотя терять мне теперь было уже совершенно нечего, настаивать на дополнительной порции тумаков, продолжая изводить судью, я не имел особого желания. Моё измученное тело и без того было сплошь покрыто ссадинами и синяками, а голову венчала приличная шишка. Всё это я получил в награду за попытку сорвать поимку опасного преступника и сопротивление в дальнейшем собственному моему аресту. Нужно заметить, что последнее мне не удалось, иначе в это раннее утро я бы не восхищался видами Миненталя, зато первое – вполне. У меня были все основания считать так. Перед тем, как меня вырубил тот здоровяк из городской стражи, я видел, как Амели бросилась с пирса в воду. Когда же она вынырнула, то, несмотря на своё ранение, уже была далеко. Так что, выпустив ей вдогонку несколько болтов из лёгких арбалетов, её преследователи смогли вплотную заняться моей персоной. И, надо сказать, крайне результативно. Оружия приличного при мне не было, да и будь оно у меня, для их уровня бойцом я был никудышным. Дубинка, что была у меня, подходила разве что для отпугивания гигантских лесных крыс, полевых хищников и защиты от задир, ошивающихся в портовых кабаках. И, как показала практика, крайне малоэффективна против обученных, дисциплинированных воинов, облачённых в доспехи и имеющих на вооружении острые боевые мечи. Один из таких мечей как раз и угодил мне прямёхонько по черепу. Удар был направлен плашмя, иначе в тот же день мною закусывали бы мясные жуки в компании кротокрысов. Вспыхнувшая разными красками, сразу погасшими, непроглядная тревожная тьма плотным мешком накинулась на моё сознание.

Амели нельзя было не восхищаться. Она была ловка, хитра, проворна, имела стальные нервы, прекрасно владела отмычкой и кинжалом – идеальная воровка, каковой она и являлась. А кем был я? Неприкаянным бродягой, пропивающим в кабаках заработанные наймом деньги и свою молодость. Я был пока ещё недурён собой, за словом в карман не лез, и кулаки мои, набитые не в одной потасовке, были крепки – всё, что нужно для разгильдяя-неудачника, не особо задумывающегося, куда несёт его течение жизни. Дубинка, болтающаяся у меня на поясе, была веским аргументом там, где не помогали слова и кулаки, а применять любое из этого набора я никогда не стеснялся.

Но в один из дней я наткнулся на неё. Да, именно – буквально налетел, ведь я был по обыкновению пьян, и, выходя из кабака, уже не разбирал дороги.

– Эй, поосторожнее, красавчик, – прошелестел у меня над ухом певучий голос.

С трудом я поднял голову и, собрав в кучку разбегающиеся глаза, увидел недурную… грудь, теснившуюся в кожаной безрукавке, стянутой спереди шнуровкой. Приложив ещё некоторое усилие, я всё-таки изловчился направить взгляд на лицо говорившей – этак по-птичьи повернув голову и стараясь как можно дольше не уронить её обратно. По-крайней мере, насколько это было возможно.

– Быть может, отойдёшь в сторону? Я тогда смогу пройти внутрь, а ты получишь поощрительный приз: возможность увидеть меня с другой – и тоже весьма неплохой – стороны… ты же не будешь делать глупости, малыш?

При неровном свете факела её глаза сверкнули аквамариновым блеском и заискрились смехом, но в глубине их с последними словами девушки тенью мелькнула стальная угроза, которую невозможно было игнорировать. Не произнеся ни слова, я отступил в сторону. Конечно, не из-за её слов и таившейся в ней некоей незримой опасности. Просто выпитый за сегодняшний вечер грог начисто лишал меня любой возможности спорить, замотав мой язык в тугой узел и засунув его туда, куда вряд ли заглядывает солнце. Не говоря уж о каких-то иных действиях. Затуманенным взглядом я проследил её путь за ту сторону двери. Моя невольная собеседница не обманула. Там действительно было на что посмотреть. И я смотрел – до тех пор, пока не захлопнулась грубо сколоченная дверь. Глупо ухмыляясь, я развернулся вон от таверны и, глубоко вздохнув… сблевал. Прямо на сапоги возникшему откуда ни возьмись стражнику. По-моему, это был стражник…

Спустя пару секунд я уже отдыхал у бочки с водой, стоявшей на углу таверны. Надо мной возвышался, швырнувший меня туда, словно котёнка, здоровенный детина и плескал себе на сапоги водой, стараясь смыть с них содержимое моего желудка. Двое его приятелей стояли поодаль и негромко потешались над товарищем, что, конечно, не добавляло ему настроения. Текущая с его обуви вода приятно охлаждала моё воспалённое лицо, и было абсолютно наплевать на то, что она с собой несла, и на те ругательства, что изрыгал в мой адрес этот хам. Действительность стала несколько более реальной, хмель понемногу отступал. Стало легче соображать, и обозначилась резкость окружающих предметов. В теле, правда, чувствовалась слабость, но с этим можно было мириться. С грацией опрокинутого полевого хищника я перекатился со спины на бок, и со второй попытки поднялся на ноги. Стражник уже закончил своё омовение и, бросив в меня ещё парочку заурядных солдатских ругательств, направился в таверну, шикнув на своих напарников. Те послушно замолчали и затрусили за ним.

Холодная вода лезла мне в нос и уши, и уже стало не хватать воздуха, когда я, наконец, вынул свою гудящую голову из бочки. Ручейки заструились мне под грубую рубаху подённого рабочего. Теперь я чувствовал себя намного лучше, и по мере того, как в голове прояснялось, в неё, отчаянно извиваясь, червём заполз логичный вопрос – что делает стража в этой части города?

В тот же миг из кабака донёсся треск ломающегося дерева и звон стали.

И Белиар меня раздери, если я знал, отчего вдруг рванул на звуки схватки, вынимая по пути из-за пояса свою верную дубинку.

– Но что стража делала в том кабаке?! Насколько мне известно, они не рискуют заглядывать в портовый район…

– Верно, стража и не заглядывает.– Амели окинула меня взглядом, от которого мне стало жарко, и улыбнулась, как улыбаются маленькому ребёнку, который, впрочем, не настолько маленький, чтобы не знать элементарных вещей, – Это были ополченцы. Ополчению всегда поручают опасную и грязную работу, от которой отлынивают стражники, сидя в казармах и ничего не делая. И ополченцы берутся за неё. Ведь им хочется выслужиться и стать такими же стражниками, чтобы тоже сидеть и ничего не делать. Что, болит голова-то?

Она раскрыла свою потрёпанную, но крепкую заплечную сумку и извлекла оттуда бутылку, наполненную мутной сизой жидкостью. Зубами вырвав из неё пробку, Амели сделала порядочный глоток, после чего передала бутылку мне.

– Крестьянский самогон. – ответила она на мой немой вопрос, – Ночевала на одной ферме, недалеко от города, и это нашлось у добрых хозяев. – она сделала невинное личико, – Нет, я не украла его… просто за него не заплатила (**).

Я отхлебнул ядрёного напитка, чувствуя, как по внутренностям разливается благодатный огонь, лёгким маревом окутывая боль, нещадно пульсирующую в голове с тех пор, как стал сходить хмель. Отдавал он, правда, свинарником, но кто сказал, что бывают лекарства, приятные на вкус?

– Благодарю, голова едва не треснула… – я удовлетворённо рыгнул, и передал бутыль хозяйке. Она отрицательно мотнула головой.

– А вот несчастному ополченцу, похоже, грозит более длительное похмелье от знакомства с твоей дубинкой.

– Ага, головы их без шлемов не такие крепкие, оказывается, – проговорил я между глотками, ощущая приближение нового опьянения, – но этот здоровяк, похоже, выживет.

Я мстительно улыбнулся, припоминая, как вернул должок тому самому ополченцу, что уложил меня отдохнуть у дождевой бочки. С лихвой, надо сказать, вернул.

– Но ты не ответила на мой вопрос… правда, ответ на него я, похоже, знаю. Искали они там тебя.

Амели задумчиво поглядела на огонь костра, который мы разожгли в небольшом гроте на берегу моря за городской стеной, куда сбежали после переполоха в таверне.

– Искали они искусного вора, сумевшего днём снять ключ с пояса хозяина того дома, куда этот вор собирался наведаться ночью, чтобы… там немного прибраться…

– Вероятно, там было просто невыносимо много мусора, раз этот вор не смог ничего вынести! – ухмыльнулся я, поглядывая, какой эффект произведёт моя острота.

– Но кое-что этот вор всё же вынес… – многозначительно проговорила Амели, но я снова перебил её.

– Ага, длинный хвост из хозяина дома и отряда ополченцев в нагрузку – да уж, знатная пожива искусного вора! – алкоголь уже в достаточном количестве впитался в мою кровь, и меня несло.

– Просто этот жирный бурдюк отчего-то вернулся раньше обычного из таверны…

– Ну, что ж, это, конечно, всё объясняет – вору просто не дали проявить его искусство в полной мере, ай-яй, нехорошие такие…

По тому, как досадливо поморщилась девушка, я понял, что допёк её, и это было довольно приятно осознавать, ведь всё это время она держалась несколько надменно, что мне, конечно, ничуть не нравилось. Не привык я, чтобы какие-то вертихвостки, пусть и столь искусные в фехтовании, как я сумел убедиться недавно, задирали передо мною нос. И всё же, она не смахивала ни на одну из тех особ, что я знавал за долгие годы своих мытарств, это уж точно. Она не была ни портовой развязной шлюхой с их извечными однообразными шуточками, ни кабацкой расплывшейся подавальщицей с осоловелым от вечного похмелья взглядом. Не походила Амели, конечно, и на сходящую с ума от скуки горожанку, решившую развлечься интрижкой на стороне, пока её муженёк днём торчит в свое лавке, а после, вечером, пропивает навар, забыв о благоверной. Нет, это была настоящая авантюристка до мозга костей, соответственно себя и державшая, и то, что я несколько пообломал её гордость, польстило моему самолюбию, раздутому дармовым пойлом.

– Ты что, собираешься так и сидеть здесь, наливаясь моим самогоном? – она вдруг резко и без перехода сменила тему, и голос её принял деловой отрывистый тон.

Я неопределённо пожал плечами

– А что делать? Когда у меня похмелье, я привык его лечить. А здесь, тем более, это можно сделать бесплатно. К тому же, в городе сейчас мне появляться опасно – тебе спасибо, так что только это и остаётся…

– Бесплатно, как говорится, лишь сыр в мышеловке, – заметила Амели.

– Скажи-ка лучше, за каким сыром тебя понесло в таверну вместо того, чтобы забиться в какую-нибудь нору, да хотя бы вот в эту, и отсидеться там. Если ты знала, что на уши поставлено ополчение…

– Владелец таверны узнал меня за два дня до этого – едва я объявилась в городе. И пришлось согласиться поработать на него, чтобы не раскрылся секрет. – Амели оценивающе оглядела меня с головы до ног, словно впервые увидела. Она как будто прикидывала, стоит ли открывать мне некую тайну. – То, что было нужно ему, я достала. Но в городе всё ещё остаётся то, что нужно мне, то, ради чего я здесь… И, Белиар бы побрал этого трактирщика, теперь я в подвешенном состоянии благодаря ему. Мои заказчики будут весьма недовольны, если поймут, что я не справилась с их маленькой прихотью.

Мой мозг уже был порядком затуманен самогоном, и всё же что-то не давало ему полностью предаться удовольствию наступающего опьянения. Что-то не складывалось в приключении Амели…

– Если тебя узнал трактирщик, значит, что о тебе уже идёт слава, ты не впервые в этом городе и наверняка о тебе наслышана городская стража, следовательно, за твою поимку назначена награда…

– Эй, парниша, к чему ты клонишь? – недобрые нотки зазвенели в голосе девушки. Она вся подобралась, как пантера перед прыжком, а пальцы её правой руки легонько поглаживали эфес длинного кинжала.

– Расслабься, милая, я клоню к тому, что, должно быть, у них есть хороший осведомитель. Ополчение явно было в курсе, где тебя искать после того, как ты облажалась…

– Гоблина тебе в постель, ты ведь прав – я сбросила их с хвоста на Рыночной площади, но они всё равно пришли почти сразу после того, как я появилась в таверне …

– А теперь послушай, что я тут подумал по этому поводу, – я с сожалением поглядел на ополовиненную бутыль и отставил её прочь. Почему-то мне казалось, что напиваться по обыкновению в дым сегодня не следовало, – Награда за любого преступника нынче велика. Спасибо указу Робара II, согласно которому любой нарушитель общественного спокойствия, не зависимо от тяжести вины, после поимки должен быть отправлен на рудники Хориниса. Как говорится, перед законом все равны. Так вот, что если твой трактирщик просто напросто решил поиметь двойную выгоду? Решает своё дельце с твоей помощью, а затем тебя же сдаёт ополчению и получает от их командира звонкую увесистую благодарность. У него двойная прибыль, а у тебя всё богатство рудников Миненталя – без права им воспользоваться, разумеется…

Острый, длинный, тонкий и быстрый клинок мелькнул в отблесках затухающего забытого костра и с силой впился в землю. Лицо девушки было искажено бешеной гримасой.

– Белиар, где была моя голова?! Если ты прав, недолго ему осталось наслаждаться своей удачной сделкой – я перережу ему глотку так, что он будет долго захлёбываться собственной кровью, а я в это время буду смотреть в его глаза и улыбаться…

– Какая ты кровожадная, – фальшиво ужаснулся я, – эй, я ведь только предположил…

– Да нет, у тебя котелок варит неплохо… В любом случае, его товар всё ещё у меня, и знаешь, – Амели улыбнулась мне, и в этой улыбке было столько же радушия, сколько у змеи, увидевшей на пороге своей норы мышь, – будет просто невежливо не нанести ему повторный визит. Вернуть, так сказать, должок.

Она какое-то время глядела на багровые угли затухшего костра.

– Послушай, раз уж мы теперь в одной лодке, почему бы тебе не помочь мне? Ты мог бы гораздо большего добиться, если бы хоть немного смыслил в замках и чужих карманах. Если всё сегодня пройдёт гладко, то позже ты повысил бы с моей помощью свои знания об этом.

Я молчал, слегка опешивший от её предложения, Амели же приняла это за колебания.

– Если нет, можешь проваливать. До сих пор я справлялась одна, думаю, и в этот раз проканает.

– Я согласен, – просто ответил я, и тут же широко улыбнулся ей, – если ты обещаешь не сбегать сразу после дела.

Она рассмеялась.

– Обещаю, ты не пожалеешь!

Новенький. Авторская предыстория к игре ГОТИКА

Почти полностью скрытый ночной мглой я ждал недалеко от того окна, в которое забралась Амели. При этом ни один звук не нарушил царящей вокруг тишины. Только время от времени по брусчатке раздавались размеренные шаги патруля. Моя задача заключалась в том, чтобы ответить на условный свист девушки, когда она станет возвращаться назад. При этом удостоверившись, что рядом нет стражи. В противном случае, просто молчать, пока патруль не уйдёт достаточно далеко. Если же в доме поднимется шум, я должен был смываться, не дожидаясь её, к уже известной мне пещере и там ждать до рассвета. Если она не вернётся, делать то, что сам решу для себя.

– Но я вернусь, можешь не сомневаться, – заявила она, хитро усмехаясь, – сбегать от стражи это одна из особенностей моей профессии. И эту особенность я освоила настолько же хорошо, как и всё остальное в ней.

– Но я мог бы…

– Ты, уж извини за прямоту, можешь спутать мне карты, путаясь под ногами.

Я сделал оскорбленный вид и промолчал. Но она была права – в ловкости с ней мне не ровняться. Как и во всём остальном. По сравнению с ней я был тюфяк тюфяком.

Прошло уже некоторое время, и я уж было начал волноваться, не случилось ли что-то непредвиденное там, в доме, несмотря на то, что оттуда не доносилось ни звука. Мои нервы были на взводе, и каждый раз, когда мимо проходил стражник, холодный пот ручьём лился по моей спине. Всё-таки, я не был профессиональным вором, к тому же, наверняка к описанию Амели добавился и мой портрет – после недавней схватки в кабаке. И если меня сейчас обнаружат в кустах у чужого богатого дома под распахнутым окном…

Из окна послышался лёгкий шорох. Я напрягся, готовый броситься бежать. Это была Амели. Вопрос об условном свисте готов был уже сорваться с моих губ, но она громко и резко прошептала.

– Уходим врозь!

Спустя мгновение из дома донесся протяжный громкий крик, полный страха и отчаяния.

– Убийца! Стража, в доме убийца!!

Неслышной тенью мимо меня промелькнула гибкое тело моей сообщницы, и растворилось в сумраке. С соседних улиц уже слышался топот тяжёлых ботинок и бряцанье оружия – скоро должна была появиться стража, а я всё ещё был здесь!

В доме, на верхнем этаже, замелькали огни.

Что было сил я проносился по малознакомым мне улицам, надеясь, что я не заблудился, и правильно выбрал направление в сторону порта. Вскоре начало колоть под ложечкой, и с каждым шагом жжение в нетренированных легких становилось невыносимее – как будто мне в рот задували мехами угли из кузнечной печи. Во рту появился отвратительный медный привкус, а ноги стали заплетаться. Бежать было больше невмоготу. Я свернул за угол ближайшей хибары и сполз по её стене на корточки, стараясь отдышаться, и ощущая как горячая, тягучая слюна сбегает по подбородку. Я не слышал за собой звуков погони – они ушли куда-то в сторону, но не утихли окончательно. Очевидно, стража кружила по порту в поисках нарушителя.

Молоты в моих ушах стихали, дыхание переставало рвать горло, лишь ноги дрожали, выдержав такой рывок надо сказать, с честью. Прошло несколько минут, прежде чем я осознал, что примерно в квартале отсюда идёт схватка. Не будь я участником недавних событий, то счёл бы, что это обычные разборки между портовыми завсегдатаями кабаков. И теперь мне хотелось бы так думать – слишком много всего произошло за прошедшие двое суток, но я понимал, что всё иначе. Как будто в подтверждение этого, я услышал вскрик – такой обычно звучит, если один из дерущихся получает чувствительную, но не слишком опасную рану. Женский крик. Моё измученное тело мгновенно взвилось, и через секунду я был уже на ногах, а через миг бежал что есть духу на звуки борьбы. Уже второй раз за последние два дня.

Амели отбивалась от двоих наседавших на неё стражей, с поразительной скоростью уворачиваясь от их разящих клинков, и нанося ответные удары своим сверкающим как молния кинжалом. Третий стражник корчился, истекая кровью, на камнях пирса. Судя по количеству вытекшей из него крови, жить ему оставалось совсем немного.

Молча подскочив к дерущимся, я что было сил врезал дубинкой по занесённой руке одного из нападающих на девушку стражей – от перелома её защитил прочный клёпаный напульсник из кожи глорха. Но всё же мой удар не пропал зря – в ту же секунду кинжал Амели черканул его по незащищённому лицу, лишь немного не дотянув до шеи стражника. Реакция у него была что надо. Но и она не смогла его спасти от следующего моего удара – раздался противный хруст, и стражник, покачнувшись, замотал головой, оглушённый, из его открытого рта выпало несколько зубов в сопровождении потока крови. Амели тем временем едва успела избежать атаки второго бойца, отпрыгнув назад и как-то неловко приземлившись. Я понял, что ранена она была в ногу.

– Беги! – выдохнул я, краем глаза заметив приближающиеся к пристани огни, слыша отрывистые команды и бряцание доспехов.

Вновь уклонившись от меча, девушка змеёй метнулась вперёд. Противник рухнул у её ног – она исхитрилась достать его через подмышечный зазор в доспехах. Моя дубинка тем временем с треском обрушилась на череп ещё не пришедшего в себя стражника, потерявшего при первом ударе свой шлем. Его ноги подогнулись, и, сделав два шага, он бесформенной массой рухнул в воду.

На секунду мы с Амели встретились взглядами. Но времени на сантименты не было – прибывшее подкрепление, ощетинившееся клинками, уже брало нас в кольцо. Вокруг мелькали факелы и слышались угрожающие крики.

– Спасибо, хотя это было и глупо… – улыбнувшись мне, Амели исчезла в тёмных водах гавани.

Но и этого было достаточно. В меня словно влились новые силы, и я повернулся к окружавшим меня стражам, среди которых немало было и ополченцев.

– Ну что, девочки, потанцуем? – прохрипел я, и взмахнул над головой дубинкой.

Танцевали мы страстно, но недолго. Через несколько секунд я лишился своего оружия, а затем и сознания.

И вот я почти каторжник. И до того момента, как уберётся это «почти» осталось совсем немного. Вот показалась платформа с лебёдкой, на которой доставляли на рудники тех, кто не сладил с суровым военным законом вместе с необходимыми товарами, которые требовали захватившие Миненталь в свои руки каторжане в обмен на добытую ими магическую руду.

Вдруг я увидел то, отчего моё сердце замерло, а зубы сжались в нехорошем предчувствии. «Неужели они и её схватили», пронеслось в голове. Не отдавая себе отчёта в том, что я делаю, я рванул к платформе, начавшей свой траурный спуск. Там, среди груды всяческого барахла и ящиков, извивалась связанная по рукам и ногам девушка в кожаной безрукавке, чьего лица я не мог разглядеть, как ни старался.

Новенький. Авторская предыстория к игре ГОТИКА

Меня свалил на землю тяжёлый удар в ухо – мир взметнулся на дыбы, а вокруг раздался хохот моих стражей и тех, кто уже находился здесь.

– Гляди-ка, ему не терпится! Успеешь, червяк…

Я беспомощно барахтался, пытаясь встать, но всё новые тычки кулаками и армейскими сапогами не давали мне сделать это.

– Остановитесь! – вдруг послышался властный голос. Кое-как я поднялся на трясущиеся ноги и огляделся. К нам приближался человек – судя по одеянию маг.

– Перед тобой высший маг Огня, кланяйся, ублюдок! – прошипел мне в ухо судья, а стоявший рядом стражник схватил меня за ворот и снова швырнул на землю. Я поднял затуманенный взгляд, всё ещё ощущая звон в ушах. Тёмные проницательные глаза мага внимательно изучали меня. Что ж, мне терять было нечего.

– Быть может, исполнишь последнюю волю заключённого, – я нагло ухмыльнулся, поднимаясь с земли, – и превратишь вот этого в мясного жука?

Я кивнул на стражника, и по лицу последнего разлилась смертельная бледность. Но маг не обратил на мои слова никакого внимания, лицо его всё так же было непроницаемо.

– Ты смягчишь свой грех перед Инносом, – промолвил он негромким глубоким голосом, – если сможешь передать это послание высшему магу Огня Миненталя.

Я пожал плечами.

– Быть может, тогда отправим вместо меня судью? Ему привычнее возиться с бумажками. – Я мило улыбнулся судье. – Тем более, там его будут окружать сплошь знакомые лица!

Новенький. Авторская предыстория к игре ГОТИКА

– За то, что доставишь послание в целости, то есть, не сломав эту печать на нём, – повысил голос маг, – сможешь попросить у находящихся там магов Огня любую награду. – Он сурово поглядел на меня, и я проглотил рвущуюся наружу новую дерзость. – В разумных пределах, разумеется. Решай скорее. Это дело чрезвычайной важности.

– Ладно. Но пусть снимут это для начала, – кивнул я на свои кандалы. Судья сжался и отступил на шаг, когда маг кивнул моим конвоирам и те расковали меня. Нужно сказать, что у меня и вправду были определённые планы, связанные с недалёким будущим судьи. Я собирался в последний момент сигануть с обрыва в поблёскивающее внизу озерцо, прихватив с собой эту жирную свинью. Таким образом, у меня появилась бы отличная разменная монета в самом начале знакомства с обитателями колонии. Однако, моим планам не суждено было сбыться. Едва маг передал мне бумаги, как, спустя секунду, я уже летел вниз в полном одиночестве, направленный туда тумаком того самого доброго солдата, что так и не стал мясным жуком. Холодная вода заглушила летящий мне вслед одобрительный хохот остальных.

Я выбрался на песчаный берег.

Сквозь заливающую глаза воду, текущую с волос, я разглядел ухмыляющуюся рожу прямо перед моей физиономией. Затем удар в челюсть погрузил меня в колышущееся море мрака.

Боевое крещение заключённого Долины Рудников было принято.

Новенький. Авторская предыстория к игре ГОТИКА

___________________________________________________

(*) "Свинка,свинка..." - слова из песни гр. НОГУ СВЕЛО!

Как многие уже знают, Дейенерис Таргариен почти наверняка является теткой Джона Сноу. Но если вы еще не до конца во всем этом разобрались, этот пост для вас.

Освежим в памяти важную предысторию и то, как она она связывает друг с другом Джона и Дени…

Вернемся к тем временам, когда Эйрис II Таргариен, иначе Безумный Король, восседал на Железном троне.

Эйрис II был женат на своей сестре Рейле, с которой у него было трое детей: Рейгар, Визерис и Дейенерис.

*Да, Таргариены — большие поклонники кровосмешения, полагающие важным сохранить «чистоту» родословной. Вот почему они внешне так отличаются от окружающих — а некоторые из них склонны к помешательству. Они также практиковали полигамию: Эйгон Завоеватель, предок Дейенерис, который покорил и объединил Семь Королевств, был женат на обеих своих сестрах. В книге Дейенерис росла, убежденная в том, что выйдет замуж за Визериса.

Рейгар был намного старше своих братьев и сестер (фактически он умер еще до рождения Дейенерис). Он был женат на Элии Мартелл, сестре Оберина. У Рейгара и Элии было двое детей: Рейнис и Эйгон.

Элия чуть не умерла при вторых родах и впоследствии больше не могла иметь детей. По-видимому, Элия любила Рейгара, а в книге говорится, что он ей «симпатизировал».

Между тем Лианна Старк, сестра Неда, была обручена с Робертом Баратеоном.

Судя по книге, Лианна, похоже, была не слишком рада своей помолвке, организованной ее отцом и Робертом. Она знала, что у Роберта уже был незаконнорожденный ребенок, и поэтому не рассчитывала на его верность.

Упомянутые персонажи столкнулись на турнире в Харренхолле. Сериал упоминает об этом событии вскользь, но вот что мы знаем из текста романа: когда в Харренхолле несколько оруженосцев издевались над Хоулендом Ридом (отцом Жойен и Миры), за него вступилась Лианна Старк, она промыла и перевязала его раны и взяла с собой на пир.

На празднике Рейгар, бывший талантливым музыкантом, исполнил красивую и печальную песню, тронувшую Лианну до слез.

Во время турнира таинственный рыцарь, известный как «Рыцарь Смеющегося Дерева», бросил вызов трем рыцарям, чьи оруженосцы издевались над Хоулендом, и одержал победу. Большинство считает, что за доспехами этого рыцаря скрывалась Лианна.

© HBO, 2015 Кадр из сериала «Игра престолов»

Чрезмерно подозрительный Эйрис II посчитал тайного рыцаря своим врагом. Он послал Рейгара отыскать исчезнувшего рыцаря. Согласно распространенной теории, Рейгар на самом деле понял, что это была Лианна, и не выдал ее — а, возможно, и влюбился в девушку.

В конечном итоге Рейгар выиграл турнир и провозгласил Лианну, а не свою жену Элию, «королевой любви и красоты». Мы видели, как в пятом сезоне об этом инциденте рассказывал Мизинец.

Многие поклонники считают, что Рейгар поступил так, чтобы выразить почтение доблести Лианны под маской Рыцаря Смеющегося Дерева (а также, возможно, потому, что не на шутку влюбился). Для присутствовавших на турнире это был шокирующий поступок не только потому, что он оскорбил жену, но также и потому, что Лианна была обручена с Робертом.

В следующем году Рейгар и Лианна убежали вместе. Существует несколько вариантов того, как это произошло.

Согласно «официальной версии», распространенной Робертом, Рейгар похитил Лианну, удерживал ее в плену, а потом изнасиловал.

Но многие поклонники саги считают, что на самом деле влюбленные сбежали вместе (подробнее — в этом посте). Некоторые думают, что Эйрис узнал, что Лианна была Рыцарем Смеющегося Дерева, и Рейгар спрятал ее, чтобы спасти. Другие полагают, что Рейгар, который был одержим пророчеством, считал, что ему нужно иметь еще одного ребенка («у дракона три головы»), и похитил/ тайно бежал с Лианной, чтобы исполнить пророчество, поскольку его жена Элия больше не могла иметь детей.

Какой бы ни была причина, итог один: Рейгар и Лианна исчезли вместе где-то в Дорне, в то время как семья Лианны считала, что ее похитили.

Брандон Старк (старший брат Лианны и Неда) отправился в Королевскую Гавань и потребовал смерти Рейгара. Эйрис II обвинил Брандона в государственной измене и арестовал его. Затем он вызвал Рикарда Старка (отца Брандона, Неда и Лианны), который был арестован по прибытии в столицу.

Обоих Старков зверски казнили в тронном зале — событие, несколько раз упоминавшееся в этом сезоне, в том числе когда Джон встретился с Дейенерис в третьем эпизоде.

Затем Эйрис II потребовал у Джона Аррена, лорда Долины, с которыми эта пара жила некоторое время (именно обстоятельства его смерти расследовал Нед в первом сезоне), выдать ему голову Роберта и Неда. Джон Аррен, Нед и Роберт созвали свои знамена, и началось восстание Роберта.

Для заключения альянсов Нед женился на Кейтилин Талли (которая ранее была обручена с его братом Брандоном), а Джон Аррен женился на сестре Кейтилин, Лизе.

После свадьбы Нед и Кейтилин были вместе совсем недолго, Неду нужно было отправляться на войну. Но за этот короткий промежуток времени они успели зачать Робба.

Одним из главных сражений во время восстания Роберта была битва на Трезубце, где Роберт и Рейгар встретились лицом к лицу в бою.

Рейгар ранил Роберта, однако тот нанес Рейгару смертельный удар боевым молотом. Говорят, что Рейгар умер с именем Лианны на губах.

Роберту понадобилось время, чтобы оправиться от ран, поэтому он попросил Неда отвести свою армию к Королевской Гавани.

Между тем Эйрис II отправил свою жену Рейлу (беременную Дейенерис) и Визериса на Драконий Камень для их собственной безопасности, однако не позволил покинуть Королевскую Гавань жене Рейгара Элии или ее детям.

До этого момента Ланнистеры не принимали участия в войне. Когда Тайвин появился у ворот Королевской Гавани со своей армией и объявил о своей преданности Эйрису II, Безумный Король впустил его. В итоге армия Ланнистера разграбила город.

Контекст

Важная сюжетная линия «Игры престолов»

BuzzFeed 15.08.2017

Кто такой Джон Сноу?

Time 06.08.2017

За кулисами седьмого сезона «Игры престолов»

Le Figaro 12.07.2017

В Беркли теперь изучают дотракийский

Berlingske 05.05.2017

Мультимедиа

«Игра престолов» против истории

The Telegraph UK 09.06.2016

Семь Королевств в «Игре престолов»

Salon 04.05.2014

«Игры престолов»: третий сезон

Wired Magazine 11.06.2013
Эйрис II приказал Джейме Ланнистеру, который входил в состав его королевской стражи, принести ему голову Тайвина. Он также приказал поджечь дикий огонь, который хранил по всему городу. Чтобы спасти жизни тысяч — и собственного отца — Джейме убил Безумного Короля.

Тем временем Гора, сражавшийся за Ланнистеров, убил детей Рейгара и Элии, изнасиловал и убил саму Элию.

*В книге одного из детей убивает Амори Лорх, но в сериале это не упоминается.

По прибытии в город Нед обнаружил его разрушенным Ланнистерами, тогда как на Железном троне восседал убивший своего короля Джейме. Когда позднее прибыл Роберт, у него и Неда случился бурный спор по поводу гибели Элии и детей Таргариенов. Роберт был доволен этим событием, но у Неда оно вызвало отвращение, и он покинул столицу.

Нед оказался в Дорне с рядом товарищей (в том числе с Хоулендом Ридом), там, у Башни Радости (как прозвал ее Рейгар), он встретил нескольких рыцарей королевской гвардии Таргариенов, в том числе сира Эртура Дейна.

Мы наблюдали это в одном из видений Брана в шестом сезоне. Примечательно, что на тот момент Эйрис II и Рейгар были мертвы, однако гвардейцы короля по-прежнему кого-то охраняли. Этим кем-то и был последний оставшийся от Рейгара ребенок — наш мальчик Джон Сноу.

Хотя многие считают, что Джон все же является незаконнорожденным, поскольку до того, как похитить Лианну / бежать с ней, Рейгар уже был женат, существуют две популярные теории, которые стремятся обосновать законность Джона. Согласно первой, Рейгар расторг свой брак с Элией, а затем женился на Лианне, таким образом Джон становился следующим наследником таргариенского трона. Другая теория гласит, что Рейгар, продолжая быть мужем Элии, женился на Лианне, тем самым прибегнув к практике многоженства своих предков. Опять же и в этом случае Джон получал серьезное право претендовать на трон.

Как мы знаем, Нед и его спутники сражались с королевскими гвардейцами и убили их. Хоуленд был ранен, но выжил. Нед вошел в башню, чтобы найти Лианну — о судьбе которой ничего не знали на протяжении всего восстания — умиравшей после рождения младенца Джона.

Мы еще не знаем настоящего имени Джона, но вполне вероятно, что оно в духе Таргариенов (Нед назвал его Джоном в честь Джона Аррена). Перед смертью Лианна попросила Неда защитить ее ребенка, потому что Роберт желал его смерти — эта просьба особенно отозвалась в сознании Неда, бывшего свидетелем радости, с которой Роберт отреагировал на смерть других детей Рейгара.

Нед вернулся домой в Винтерфелл и представил Джона как собственного незаконнорожденного сына, чтобы защитить его. Кейтилин, тем временем родившую Робба, это известие порадовало мало (мягко говоря).

В Королевской Гавани состоялась коронация Роберта, между тем на Драконьем Камне Рейла уже объявила королем молодого Визериса, поскольку больше никого из Таргариенов (насколько ей было известно) не осталось в живых. Позднее, во время великого шторма, разрушившего флот Таргариенов, Рейла родила Дайенерис, но сама умерла в родах.

В то время как некоторые обитатели Драконьего Камня планировали выдать Визериса и Дайенерис Роберту Баратеону, несколько человек, преданных Таргариенам, тайно провезли их в Браавос, а остальное, как говорится, история.

Итак, теперь вы знаете! Джон является сыном Лианны Старк и Рейгара Таргариена (НЕ Роберта Баратеона, как думают некоторые — серьезно, хронология событий не складывается). А значит Дейенерис — его тетка, хоть она и немного его моложе.

Что это значит для их отношений?

На данный момент ни один из них не знает об этой родственной связи. Кажется, их уже немного тянет друг к другу, и они определенно хотят быть союзниками. Шансы на то, что они сойдутся — будь то брачный союз или просто выгодный альянс — кажутся довольно высокими.

Когда они узнают правду — вероятно, через Брана, но также потенциально от Хоуленда Рида (хотя это кажется менее вероятным с тех пор, как ушла Mира) — это может их либо разделить, либо сблизить. Если окажется, что Джон является законным наследником, Дейенерис может воспринять его как угрозу — или как более сильного союзника. На личном уровне их может вывести из себя сам факт инцеста (особенно Джона). Дейенерис, учитывая историю и убеждения ее семьи, это, по всей вероятности, обеспокоит не так сильно. На самом деле это может быть для нее даже очком в пользу Джона.

Нам придется подождать и посмотреть, как все обернется, но одно мы знаем наверняка…

«Если вы думаете, что здесь возможен счастливый конец, то вы явно отвлеклись».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Что же было перед самым началом игры?

Предыстория игры Diablo и Diablo+Hellfire

Как уже знаете, трое главных демонов Мефисто (Mefisto), Баал (Baal) и Диабло (Diablo) были заточены орденом магов Хорадрим в особые магические кристаллы - камни души (soulstones) и помещены в различные части света. Камень души с Диабло хранился в древнем соборе ордена Хорадрим, расположенного возле города Тристрам (Tristram). Но шло время, и от сбора великих магов остались одни руины. Пришедшие в те места миссионеры церкви соорудили на месте руин церковь, справедливо рассудив, что свято место пусто быть не должно.
Жизнь на Земле текла своим чередом, а дух Диабло накапливал силы для освобождения. То ли камень был левый и дал трещину, то ли маги не учли всей мощи этого демона, но со временем он научился воздействовать на умы людей, находящихся поблизости. И жертвой своей демон избрал архиепископа Лазаря (Lazarus). Выбор был не случаен Лазарь являлся ближайшим советником короля Леорика (Leoric). Сам Леорик родился в северном королевстве Вестмарч (Westmarch) и прославился там как верный сын церкви и святой воин, исповедовавший религию Закарум (Zakarum) культ Света. Придя в королевство Хандарас (Handaras) Леорик объявил себя королем. И такова была его добрая слава, что народ согласился с его притязаниями. Как и полагается святому воину, замок свой Леорик постороил рядом с местным религиозным центром тем самым собором, под которым таился неугомонный Диабло. Постепенно характер Леорика изменился. Он уверил себя, что все кругом враги, думающие только о том, как бы захватить трон, а единственный настоящий друг короля архиепископ Лазарь. Разумеется, тут не обошлось без участия Диабло.
Однако никто об этом не узнал. Леорик постепенно уверовал в то, что королевство Вестмарч (его родина, между прочим!) жаждет напасть на Хандарас. Поразмыслив, король решил перехитрить своих врагов и отобрать у них инициативу. Для этого он послал свою армию на север, чтобы она напала на Вестмарч первой.
Между тем Лазарь твердо вознамерился освободить Диабло из заключения. Для этого надо было вселить дух демона в тело подходящей жертве. Жертвой архиепископ избрал сына короля, принца Альбрехта (Prince Albrecht). Когда до несчастного отца дошла весть об исчезновении его единственного сына, он впал в бешенство и, решив, что виной всему жители города Тристрама, обрушил на них весь свой гнев, требуя вернуть сына. Многих жителей Тристрама казнил Леорик, но так и не нашел Альбрехта. А тут еще вернулся начальник его гвардии Лахданан (Lachdanan) и поведал о полном разгроме армий короля на севере. Леорик окончательно сошел с ума. Видя его состояние, Лахданан начал умолять короля отречься от престола. Естественно, Леорик наотрез отказался, а предателя Лахданана приказал убить. Между верными королю слугами и друзьями Лахданана завязался бой. Лахданан победил и убил безумного короля. Умирая, Леорик проклял своих слуг, пообещав, что они будут служить ему вечно и после своей смерти. И это были не пустые слова...
Тогда архиепископ Лазарь предложил разыскать пропавшего сына короля и посадить его на трон, после чего все должно было вернуться на круги своя. Жители города последовали за архиепископом в подземелья под кафедральным собором и там попали в руки демона Мясника. Сам подлец Лазарь исчез.
В Тристраме осталось лишь несколько жителей, по тем или иным причинам не пожелавших покинуть обреченный город.
Как раз в это время в Тристрам пришел путник. То был человек, родившийся когда-то в городе, но потом отправившийся на поиски приключений в другие земли, а теперь вернулся домой. Сыграть роль этого человека и предложено вам.