Россия в первой мировой войне: кратко об основных событиях. Российская империя накануне мировой войны

"Прошли уже времена, когда другие народы делили между собой земли и воды, а мы, немцы, довольствовались лишь голубым небом... Мы требуем и для себя места под солнцем", - заявлял канцлер фон Бюлов. Как во времена крестоносцев или Фридриха II, ставка на военную силу превращается в один из ведущих ориентиров берлинской политики. Подобные стремления опирались на солидную материальную базу. Объединение позволило Германии значительно увеличить свой потенциал, а быстрый экономический рост превратил ее в мощную индустриальную державу. В начале XX в. она вышла на второе место в мире по объему промышленного производства.

Причины назревавшего мирового конфликта коренились в обострении борьбы стремительно развивающейся Германии и других держав за источники сырья и рынки сбыта. Для достижения мирового господства Германия стремилась нанести поражение трем своим наиболее сильным противникам в Европе - Англии, Франции и России, которые объединились перед возникшей угрозой. Целью Германии был захват ресурсов и "жизненного пространства" этих стран - колоний у Англии и Франции и западных земель у России (Польша, Прибалтика, Украина, Белоруссия). Таким образом, важнейшим направлением агрессивной стратегии Берлина оставался "натиск на Восток", в славянские земли, где германский меч должен был завоевать место для германского плуга. В этом Германию поддерживала ее союзница Австро-Венгрия. Поводом к развязыванию Первой мировой войны стало обострение ситуации на Балканах, где австро-германской дипломатии удалось на почве дележа османских владений расколоть союз балканских стран и вызвать вторую Балканскую войну между Болгарией и остальными странами региона. В июне 1914 г. в боснийском городе Сараево сербский студент Г.Принцип убил наследника австрийского престола принца Фердинанда. Это дало венским властям повод обвинить в содеянном Сербию и начать против нее войну, имевшую цель утвердить господство Австро-Венгрии на Балканах. Агрессия разрушала систему независимых православных государств, созданную вековой борьбой России с Османской империей. Россия, как гарант сербской независимости, пыталась повлиять на позицию Габсбургов, начав мобилизацию. Это вызвало вмешательство Вильгельма II. Он потребовал от Николая II прекратить мобилизацию, а затем, прервав переговоры, объявил России войну 19 июля 1914 г.

Спустя два дня Вильгельм объявил войну Франции, в защиту которой выступила Англия. Союзницей Австро-Венгрии стала Турция. Она напала на Россию, вынудив ее воевать на двух сухопутных фронтах (Западном и Кавказском). После вступления в войну Турции, закрывшей проливы, Российская империя оказалась фактически изолированной от своих союзников. Так началась Первая мировая война. В отличие от других главных участников мирового конфликта, Россия не имела агрессивных планов борьбы за ресурсы. Российское государство уже к концу XVIII в. достигло своих основных территориальных целей в Европе. Оно не нуждалось в дополнительных землях и ресурсах, а поэтому не было заинтересовано в войне. Напротив, именно ее ресурсы и рынки сбыта привлекали агрессоров. В данном глобальном противостоянии Россия, прежде всего, выступала как сила, сдерживающая германо-австрийский экспансионизм и турецкий реваншизм, которые были направлены на захват ее территорий. В то же время царское правительство пыталось использовать данную войну для решения своих задач стратегического характера. Прежде всего, они были связаны с захватом контроля над проливами и обеспечением свободного выхода в Средиземноморье. Не исключалось и присоединение Галиции, где находились враждебные русской православной церкви униатские центры.

Нападение Германии застало Россию в процессе перевооружения, который намечалось завершить к 1917 г. Этим отчасти объясняется настойчивость Вильгельма II в развязывании агрессии, затяжка с которой лишала немцев шансов на успех. Помимо военно-технической слабости, "ахиллесовой пятой" России стала недостаточная моральная подготовка населения. Руководство России плохо осознавало тотальный характер будущей войны, в которой использовались все виды борьбы, в том числе и идеологические. Это имело для России огромное значение, поскольку ее солдаты не могли компенсировать нехватку снарядов и патронов твердой и ясной верой в справедливость своей борьбы. К примеру, французский народ лишился в войне с Пруссией части своих территорий и национальных богатств. Униженный поражением, он знал, за что сражается. Для российского же населения, полтора столетия не воевавшего с немцами, конфликт с ними был, во многом неожиданным. И в высших кругах далеко не все видели в Германской империи жестокого недруга. Этому способствовали: родственные династические узы, схожие политические системы, давние и тесные взаимоотношения двух стран. Германия, например, была основным внешнеторговым партнером России. Современники обращали внимание и на ослабление чувства патриотизма в образованных слоях российского общества, которые порой воспитывались в бездумном нигилизме к своей родине. Так, в 1912 г. философ В.В.Розанов писал: "У француза - "che"re France", у англичан - "Старая Англия". У немцев - "наш старый Фриц". Только у прошедшего русскую гимназию и университет - "проклятая Россия". Серьезным стратегическим просчетом правительства Николая II стала неспособность обеспечить единство и сплоченность нации накануне грозного военного столкновения. Что же касается российского общества, то оно, как правило, не ощущало перспективу длительной и изнурительной борьбы с сильным, энергичным противником. Немногие предчувствовали наступление "страшных лет России". Большинство надеялось на завершение кампании уже к декабрю 1914 года.

Кампания 1914 г. Западный театр военных действий

Германский план войны на два фронта (против России и Франции) был составлен в 1905 г. начальником Генерального штаба А. фон Шлиффеном. Он предусматривал сдерживание малыми силами медленно мобилизующихся русских и нанесение главного удара на западе по Франции. После ее разгрома и капитуляции предполагалось быстро перебросить силы на восток и расправиться с Россией. Российский план имел два варианта - наступательный и оборонительный. Первый был составлен под влиянием союзников. Он предусматривал еще до завершения мобилизации наступление на флангах (против Восточной Пруссии и австрийской Галиции) для обеспечения центрального удара на Берлин. Другой план, составленный в 1910-1912 гг., исходил из того, что главный удар немцы нанесут на востоке. В этом случае русские войска отводились из Польши на оборонительную линию Вильно-Белосток-Брест-Ровно. В конечном итоге события стали развиваться по первому варианту. Начав войну, Германия обрушила всю свою мощь на Францию. Несмотря на нехватку резервов из-за медленной мобилизации на огромных просторах России, русская армия, верная своим союзным обязательствам, перешла 4 августа 1914 г. в наступление в Восточной Пруссии. Поспешность объяснялась и настойчивыми просьбами о помощи союзной Франции, терпящей сильный натиск германцев.

Восточно-Прусская операция (1914) . С российской стороны в этой операции участвовали: 1-я (генерал Ренненкампф) и 2-я (генерал Самсонов) армии. Фронт их наступления был разделен Мазурскими озерами. 1-я армия наступала севернее Мазурских озер, 2-я - южнее. В Восточной Пруссии русским противостояла 8-я немецкая армия (генералы Притвиц, затем Гинденбург). Уже 4 августа под городом Шталлупененом произошел первый бой, в котором 3-й корпус 1-й русской армии (генерал Епанчин) сразился с 1-м корпусом 8-й германской армии (генерал Франсуа). Участь этого упорного сражения решила 29-я русская пехотная дивизия (генерал Розеншильд-Паулин), которая нанесла немцам удар во фланг и заставила их отступить. Тем временем 25-я дивизия генерала Булгакова овладела Шталлупененом. Потери русских составили 6,7 тыс. чел., немцев - 2 тыс. 7 августа германские войска дали новое, более крупное сражение 1-й армии. Используя разделение ее сил, наступавших под двум направлениям на Гольдап и Гумбиннен, немцы попытались разбить 1-ю армию по частям. Утром 7 августа ударная германская группировка яростно атаковала 5 русских дивизий в районе Гумбиннена, пытаясь взять их в клещи. Немцы потеснили правый русский фланг. Но в центре они понесли значительный урон от огня артиллерии и были вынуждены начать отход. Провалом завершился и немецкий натиск у Гольдапа. Общие потери немцев составили около 15 тыс. чел. Русские потеряли 16,5 тыс. чел. Неудачи в сражениях с 1-й армией, а также наступление с юго-востока 2-й армии, которая грозила отрезать Притвицу путь на запад, вынудили германского командующего поначалу отдать приказ об отходе за Вислу (это предусматривал первый вариант плана Шлиффена). Но данный приказ так и не был выполнен во многом благодаря бездействию Ренненкампфа. Он не преследовал немцев и два дня простоял на месте. Это позволило 8-й армии выйти из-под удара и перегруппировать силы. Не имея точных сведений о нахождении сил Притвица, командующий 1-й армией двинул ее затем к Кенигсбергу. Между тем 8-я немецкая армия отошла в ином направлении (на юг от Кенигсберга).

Пока Ренненкампф шел на Кенигсберг, 8-я армия, которую возглавил генерал Гинденбург, сосредоточила все силы против армии Самсонова, не знавшего о таком маневре. Немцы же, благодаря перехвату радиограмм, были в курсе всех планов русских. 13 августа Гинденбург обрушил на 2-ю армию неожиданный удар почти всех своих восточно-прусских дивизий и за 4 дня боев нанес ей жестокое поражение. Самсонов, потеряв управление войсками, застрелился. По немецким данным, урон 2-й армии составил 120 тыс. чел, (в том числе свыше 90 тыс. пленных). Немцы потеряли 15 тыс. чел. Затем они атаковали 1-ю армию, которая ко 2 сентября отошла за Неман. Восточно-Прусская операция имела для русских тяжелые последствия в тактическом и особенно в моральном плане. Это было их первое в истории столь крупное поражение в битвах с немцами, которые получили чувство превосходства над противником. Однако выигранная немцами тактически, эта операция стратегически означала для них провал плана молниеносной войны. Для спасения Восточной Пруссии им пришлось перебросить немалые силы с западного театра военных действий, где тогда решалась судьба всей войны. Это спасло Францию от разгрома и вынудило Германию втянуться в гибельную для нее борьбу на два фронта. Русские же, пополнив силы свежими резервами, вскоре вновь перешли в наступление в Восточной Пруссии.

Галицийская битва (1914) . Наиболее грандиозной и существенной для русских операцией в начале войны стала битва за австрийскую Галицию (5 августа - 8 сентября). В ней участвовали 4 армии русского Юго-Западного фронта (под командованием генерала Иванова) и 3 австро-венгерские армии (под командованием эрцгерцога Фридриха), а также германская группа Войрша. Стороны имели примерно равное число бойцов. В сумме оно достигало 2 млн.чел. Битва началась с проведения Люблин-Холмской и Галич-Львовской операций. Каждая из них превосходила масштабами Восточно-Прусскую операцию. Люблин-Холмская операция началась с удара австро-венгерских войск по правому флангу Юго-Западного фронта в районе Люблина и Холма. Там находились: 4-я (генерал Занкль, затем Эверт) и 5-я (генерал Плеве) русские армии. После жестоких встречных боев у Красника (10-12 августа) русские потерпели поражение и были прижаты к Люблину и Холму. В то же время на левом фланге Юго-Западного фронта проходила Галич-Львовская операция. В ней левофланговые русские армии - 3-я (генерал Рузский) и 8-я (генерал Брусилов), отразив натиск, перешли в наступление. Одержав победу в сражении у реки Гнилая Липа (16-19 августа), 3-я армия ворвалась в Львов, а 8-я овладела Галичем. Это создало угрозу тылам австро-венгерской группировки, наступавшей на холмско-люблинском направлении. Однако общая ситуация на фронте складывалась для русских угрожающе. Разгром 2-й армии Самсонова в Восточной Пруссии создал для немцев благоприятную возможность наступления в южном направлении, навстречу атакующим Холм и Люблин австро-венгерским армиям, Возможная встреча немецких и австро-венгерских войск западнее Варшавы, в районе города Седлец, грозила окружением русским армиям в Польше.

Но несмотря на настойчивые призывы австрийского командования, генерал Гинденбург не стал наступать на Седлец. Он занялся прежде всего очищением Восточной Пруссии от 1-й армии и бросил своих союзников на произвол судьбы. К тому времени русские войска, оборонявшие Холм и Люблин, получили подкрепления (9-я армия генерала Лечицкого) и 22 августа перешли в контрнаступление. Однако оно развивалось медленно. Сдерживая натиск с севера, австрийцы в конце августа попытались перехватить инициативу на галич-львовском направлении. Они атаковали там русские войска, стремясь отбить Львов. В ожесточенных боях у Равы-Русской (25-26 августа) австро-венгерские войска прорвали русский фронт. Но 8-й армии генерала Брусилова все же удалось из последних сил закрыть прорыв и удержать позиции западнее Львова. Тем временем натиск русских с севера (из Люблин-Холмского района) усилился. Они прорвали фронт у Томашова, грозя окружением австро-венгерским войскам у Равы-Русской. Опасаясь развала своего фронта, австро-венгерские армии начали 29 августа общий отход. Преследуя их, русские продвинулись на 200 км. Они заняли Галицию и блокировали крепость Перемышль. Австро-венгерские войска потеряли в Галицийской битве 325 тыс. чел. (в том числе 100 тыс. пленными), русские - 230 тыс. чел. Эта битва подорвала силы Австро-Венгрии, дав русским чувство превосходства над противником. В дальнейшем Австро-Венгрия, если и добивалась успехов на российском фронте, то лишь при сильной поддержке немцев.

Варшавско-Ивангородская операция (1914) . Победа В Галиции открывала российским войскам путь в Верхнюю Силезию (важнейший промышленный район Германии). Это заставило немцев оказать помощь своим союзникам. Для предотвращения русского наступления на запад Гинденбург перебросил в район реки Варта четыре корпуса 8-й армии (в том числе и прибывшие с западного фронта). Из них была сформирована 9-я немецкая армия, которая совместно с 1-й австро-венгерской армией (генерал Данкль) перешла 15 сентября 1914 г. в наступление на Варшаву и Ивангород. В конце сентября - начале октября австро-германские войска (их общая численность составила 310 тыс. чел.) вышли на ближайшие подступы к Варшаве и Ивангороду. Здесь разгорелись ожесточенные бои, в которых наступавшие понесли большие потери (до 50% личного состава). Тем временем российское командование перебросило к Варшаве и Ивангороду дополнительные силы, увеличив численность своих войск на данном участке до 520 тыс. чел. Опасаясь введенных в бой русских резервов, австро-германские части начали поспешный отход. Осенняя распутица, уничтожение отступавшими путей сообщения, плохое снабжение русских частей не позволили вести активное преследование. К началу ноября 1914 г. австро-германские войска отошли на исходные позиции. Неудачи в Галиции и под Варшавой не позволили австро-германскому блоку склонить на свою сторону в 1914 году балканские государства.

Первая августовская операция (1914) . Спустя две недели после поражения в Восточной Пруссии российское командование вновь попыталось захватить в этом районе стратегическую инициативу. Создав превосходство в силах над 8-й (генералы Шуберт, затем Эйхгорн) немецкой армией, оно двинуло в наступление 1-ю (генерал Ренненкампф) и 10-ю (генералы Флуг, затем Сиверс) армии. Основной удар был нанесен в Августовских лесах (в районе польского города Августов), так как боевые действия в лесной местности не давали возможности немцам использовать преимущества в тяжелой артиллерии. К началу октября 10-я русская армия вступила в Восточную Пруссию, заняла Шталлупенен и вышла на линию Гумбиннен - Мазурские озера. На этом рубеже разгорелись ожесточенные бои, в результате которых русское наступление было остановлено. Вскоре 1-я армия была переброшена в Польшу и 10-й армии пришлось уже в одиночку держать фронт в Восточной Пруссии.

Осеннее наступление Австро-Венгерских войск в Галиции (1914) . Осада и взятие русскими Перемышля (1914-1915). Тем временем на южном фланге, в Галиции, русские войска в сентябре 1914 г. осадили Перемышль. Эту мощную австрийскую крепость защищал гарнизон под командованием генерала Кусманека (до 150 тыс. чел.). Для блокады Перемышля была создана специальная Осадная армия во главе с генералом Щербачевым. 24 сентября ее части штурмовали крепость, но были отбиты. В конце сентября австро-венгерские войска, воспользовавшись переброской части сил Юго-Западного фронта к Варшаве и Ивангороду, перешли в наступление в Галиции и сумели деблокировать Перемышль. Однако в жестоких октябрьских боях у Хырова и на Сане русские войска в Галиции под командованием генерала Брусилова остановили наступление численно превосходящих австро-венгерских армий, а затем отбросили их на исходные рубежи. Это позволило в конце октября 1914 г. вторично блокировать Перемышль. Блокаду крепости осуществляла Осадная армия генерала Селиванова. Зимой 1915 г. Австро-Венгрия предприняла еще одну мощную, но безуспешную попытку отбить Перемышль. Тогда, после 4-месячной осады, гарнизон попытался сам прорваться к своим. Но его вылазка 5 марта 1915 г, окончилась неудачей. Спустя четыре дня, 9 марта 1915 г., комендант Кусманек, исчерпав все средства обороны, капитулировал. В плен попало 125 тыс. чел. и более 1 тыс. орудий. Это был крупнейший успех русских в кампании 1915 г. Однако спустя 2,5 месяца, 21 мая, они оставили Перемышль в связи с общим отступлением из Галиции.

Лодзинская операция (1914) . После завершения Варшавско-Ивангородской операции Северо-Западный фронт под командованием генерала Рузского (367 тыс. чел.) образовал т.н. Лодзинский выступ. Отсюда русское командование планировало начать вторжение в Германию. Немецкое командование из перехваченных радиограмм знало о готовящемся наступлении. Стремясь воспрепятствовать ему, немцы 29 октября нанесли мощный упреждающий удар с целью окружить и уничтожить в районе Лодзи 5-ю (генерал Плеве) и 2-ю (генерал Шейдеман) русские армии. Ядро наступавшей германской группировки общей численностью 280 тыс. чел. составляли части 9-й армии (генерал Макензен). Главный ее удар пришелся по 2-й армии, которая под натиском превосходящих сил немцев отступила, оказав упорное сопротивление. Наиболее жаркие бои разгорелись в начале ноября севернее Лодзи, где немцы пытались охватить правый фланг 2-й армии. Кульминацией этого сражения стал прорыв 5-6 ноября германского корпуса генерала Шеффера в район восточное Лодзи, что грозило 2-й армии полным окружением. Но своевременно подошедшие с юга части 5-й армии сумели остановить дальнейшее продвижение немецкого корпуса. Российское командование не начало отвод войск из Лодзи. Напротив, оно укрепило "лодзинский пятачок", и немецкие фронтальные атаки против него не принесли желаемых результатов. В это время части 1-й армии (генерал Ренненкампф) нанесли контрудар с севера и соединились с подразделениями правого фланга 2-й армии. Брешь на месте прорыва корпуса Шеффера был закрыта, и тот сам оказался в окружении. Хотя немецкому корпусу удалось вырваться из мешка, план германского командования по разгрому армий Северо-Западного фронта провалился. Впрочем, и русскому командованию пришлось распрощаться с планом наступления на Берлин. 11 ноября 1914 г. Лодзинская операция завершилась, не дав решающего успеха ни одной из сторон. Тем не менее стратегически проиграла все же российская сторона. Отразив с большими потерями (110 тыс. чел.) германский натиск, русские войска отныне оказались не в состоянии реально угрожать территории Германии. Урон немцев составил 50 тыс. чел.

"Сражение на четырех реках" (1914) . Не добившись успеха в Лодзинской операции, германское командование спустя неделю вновь попыталось нанести поражение русским в Польше и отбросить их за Вислу. Получив 6 свежих дивизий из Франции, немецкие войска силами 9-й армии (генерал Макензен) и группы Войрша 19 ноября опять перешли в наступление на лодзинском направлении. После тяжелых боев в районе реки Бзуры немцы оттеснили русских за Лодзь, к реке Равке. После этого в наступление перешла находящаяся южнее 1-я австро-венгерская армия (генерал Данкль), и с 5 декабря по всей линии русского фронта в Польше развернулось ожесточенное "сражение на четырех реках" (Бзуре, Равке, Пилице и Ниде). Российские войска, чередуя оборону и контратаки, отразили натиск германцев на Равке и отбросили австрийцев за Ниду. "Сражение на четырех реках" отличалось чрезвычайным упорством и значительными потерями с обеих сторон. Урон русской армии составил 200 тыс. чел. Особенно пострадал ее кадровый состав, что прямым образом повлияло на печальный для русских исход кампании 1915 г. Потери 9-й германской армии превысили 100 тыс. чел.

Кампания 1914 г. Кавказский театр военных действий

Младотурецкое правительство в Стамбуле (пришедшее к власти в Турции в 1908 г.) не стало дожидаться постепенного ослабления России в противоборстве с Германией и уже в 1914 г. вступило в войну. Турецкие войска без серьезной подготовки сразу перешли в решительное наступление на кавказском направлении с целью отбить земли, утраченные в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Возглавлял 90-тысячную турецкую армию военный министр Энвер-паша. Этим войскам противостояли части 63-тысячной Кавказской армии под общим командованием наместника на Кавказе генерала Воронцова-Дашкова (реально командовал войсками генерал А.З.Мышлаевский). Центральным событием кампании 1914 г. на этом театре военных действий стала Сарыкамышская операция.

Сарыкамышская операция (1914-1915) . Она проходила с 9 декабря 1914 г. по 5 января 1915 г. Турецкое командование планировало окружить и уничтожить Сарыкамышский отряд Кавказской армии (генерал Берхман), а затем овладеть Карсом. Отбросив передовые части русских (Ольтинский отряд), турки 12 декабря, в жестокий мороз, вышли на подступы к Сарыкамышу. Здесь находились лишь немногочисленные подразделения (до 1 батальона). Возглавленные находившимся там проездом полковником Генерального штаба Букретовым, они геройски отразили первый натиск целого турецкого корпуса. 14 декабря к защитникам Сарыкамыша подоспели подкрепления, и его оборону возглавил генерал Пржевальский. Не сумев взять Сарыкамыш, турецкий корпус в заснеженных горах потерял только обмороженными 10 тыс. чел. 17 декабря русские перешли в контрнаступление и отбросили турок от Сарыкамыша. Тогда Энвер-паша перенес главный удар на Караудан, который защищали части генерала Берхмана. Но и здесь яростный натиск турок был отражен. Тем временем наступавшие под Сарыкамышем русские войска 22 декабря полностью окружили 9-й турецкий корпус. 25 декабря командующим Кавказской армией стал генерал Юденич, который отдал приказ начать контрнаступление и под Карауданом. Отбросив к 5 января 1915 г. остатки 3-й армии на 30-40 км, русские прекратили преследование, которое велось в 20-градусную стужу. Войска Энвер-паши потеряли убитыми, замерзшими, ранеными и пленными 78 тыс. чел. (свыше 80% состава). Потери русских составили 26 тыс. чел. (убитыми, ранеными, обмороженными). Победа под Сарыкамышем остановила турецкую агрессию в Закавказье и укрепила позиции Кавказской армии.

Кампания 1914 г. Война на море

В этот период основные действия развернулись на Черном море, где Турция начала войну с обстрела русских портов (Одессы, Севастополя, Феодосии). Однако вскоре активность турецкого флота (основу которого составлял германский линейный крейсер "Гебен") была пресечена российским флотом.

Бой у мыса Сарыч . 5 ноября 1914г. германский линейный крейсер "Гебен" под командованием контр-адмирала Сушона атаковал у мыса Сарыч русскую эскадру из пяти линкоров. Фактически весь бой свелся к артиллерийской дуэли между "Гебеном" и русским головным линкором "Евстафий". Благодаря меткому огню российских артиллеристов, "Гебен" получил 14 точных попаданий. На германском крейсере вспыхнул пожар, и Сушон, не дожидаясь вступления в бой остальных российских кораблей, дал приказ отступать в Константинополь (там "Гебен" ремонтировался до декабря, а затем, выйдя в море, подорвался на мине и вновь встал на ремонт). "Евстафий" получил лишь 4 точных попадания и вышел из боя без серьезных повреждений. Бой у мыса Сарыч стал переломным в борьбе за господство на Черном море. Проверив в этом сражении крепость черноморских рубежей России, турецкий флот прекратил активные действия у российского побережья. Русский же флот, напротив, постепенно захватил инициативу на морских коммуникациях.

Кампания 1915 г. Западный фронт

К началу 1915 г. русские войска удерживали фронт недалеко от германской границы и в австрийской Галиции. Кампания 1914 г. не принесла решающих результатов. Главным ее итогом стало крушение германского плана Шлиффена. "Если бы не было жертв со стороны России в 1914 г., - заявил спустя четверть века (в 1939 г.) английский премьер-министр Ллойд Джордж, - то немецкие войска не только захватили бы Париж, но их гарнизоны по сие время находились бы в Бельгии и Франции". На 1915 г. российское командование планировало продолжение наступательных операций на флангах. Это подразумевало занятие Восточной Пруссии и вторжение на Венгерскую равнину через Карпаты. Однако для одновременного наступления русские не располагали достаточными силами и средствами. В ходе активных военных операций 1914 г. на полях Польши, Галиции и Восточной Пруссии полегла русская кадровая армия. Ее убыль пришлось восполнять за счет запасного, недостаточно обученного контингента. "С этого времени, - вспоминал генерал А.А. Брусилов, - регулярный характер войск был утрачен, и наша армия стала все больше походить на плохо обученное милиционное войско". Другой серьезнейшей проблемой стал кризис вооружений, так или иначе характерный для всех воюющих стран. Оказалось, что расход боезапасов в десятки раз превышает расчетные. Россию с ее недостаточно развитой промышленностью эта проблема затронула особо остро. Отечественные заводы могли лишь на 15-30 % удовлетворять потребности армии. Со всей очевидностью встала задача срочной перестройки всей промышленности на военный лад. В России этот процесс затянулся до конца лета 1915 г. Недостаток вооружений усугублялся плохим снабжением. Таким образом, в новый год российские вооруженные силы вступали с нехваткой оружия и кадровых военных. Это роковым образом повлияло на кампанию 1915 г. Результаты боев на востоке вынудили немцев в корне пересмотреть шлиффенский план.

Главным соперником германское руководство теперь считало Россию. Ее войска находились в 1,5 раза ближе к Берлину, чем армия Франции. Одновременно они грозили выйти на Венгерскую равнину и разгромить Австро-Венгрию. Опасаясь затяжной войны на два фронта, немцы решили бросить основные силы на восток, чтобы покончить с Россией. Помимо кадрового и материального ослабления русской армии, данная задача облегчалась возможностью вести на востоке маневренную войну (на западе к тому времени уже возник сплошной позиционный фронт с мощной системой укреплений, прорыв которых стоил огромных жертв). Кроме того, захват польского промышленного района давал Германии дополнительный источник ресурсов. После неудачного фронтального натиска в Польше германское командование перешло к плану фланговых ударов. Он заключался в глубоком охвате с севера (со стороны Восточной Пруссии) правого фланга русских войск в Польше. Одновременно с юга (из района Карпат) наносили удар австро-венгерские войска. Конечной целью этих "стратегических Канн" должно было стать окружение русских армий в "польском мешке".

Карпатская битва (1915) . Она стала первой попыткой реализации обеими сторонами своих стратегических планов. Войска Юго-Западного фронта (генерал Иванов) пытались пробиться через карпатские перевалы на Венгерскую равнину и разгромить Австро-Венгрию. В свою очередь, австро-германское командование также имело в Карпатах наступательные планы. Оно ставило задачу прорваться отсюда к Перемышлю и выбить русских из Галиции. В стратегическом смысле прорыв австро-германских войск в Карпатах, совместно с натиском немцев из Восточной Пруссии, имел целью окружение русских войск в Польше. Битва в Карпатах началась 7 января почти одновременным наступлением австро-германских армий и русской 8-й армии (генерал Брусилов). Произошло встречное сражение, получившее название "резиновой войны". Обеим давившим друг на друга сторонам приходилось то углубляться в Карпаты, то отходить назад. Бои в заснеженных горах отличались большим упорством. Австро-германским войскам удалось потеснить левый фланг 8-й армии, но прорваться к Перемышлю они так и не смогли. Получив подкрепления, Брусилов отразил их наступление. "Объезжая войска на горных позициях, - вспоминал он, - я преклонялся перед этими героями, которые стойко переносили ужасающую тяжесть горной зимней войны при недостаточном вооружении, имея против себя втрое сильнейшего противника". Частичных успехов смогла добиться лишь 7-я австрийская армия (генерал Пфланцер-Балтин), которая взяла Черновцы. В начале марта 1915 г. Юго-Западный фронт перешел в общее наступление в условиях весенней распутицы. Взбираясь на карпатские кручи и преодолевая ожесточенное сопротивление противника, русские войска продвинулись вперед на 20-25 км и овладели частью перевалов. Для отражения их натиска германское командование перебросило на данный участок новые силы. Российская же Ставка из-за тяжелых сражений на восточнопрусском направлении не могла обеспечить Юго-Западный фронт необходимыми резервами. Кровопролитные фронтальные бои в Карпатах продолжались до апреля. Они стоили огромных жертв, но не принесли решительного успеха ни одной из сторон. Русские потеряли в Карпатской битве около 1 млн. чел, австрийцы и немцы - 800 тыс. чел.

Вторая августовская операция (1915) . Вскоре после начала Карпатской битвы вспыхнули ожесточенные бои и на северном фланге русско-германского фронта. 25 января 1915 г. из Восточной Пруссии перешли в наступление 8-я (генерал фон Белов) и 10-я (генерал Эйхгорн) немецкие армии. Их главный удар пришелся в район польского города Августова, где находилась 10-я русская армия (генерал Сивере). Создав на данном направлении численное превосходство, немцы атаковали фланги армии Сиверса и попытались ее окружить. На втором этапе предусматривался прорыв всего Северо-Западного фронта. Но из-за стойкости солдат 10-й армии полностью взять ее в клещи немцам не удалось. В окружение попал лишь 20-й корпус генерала Булгакова. В течение 10 дней он доблестно отбивал в заснеженных Августовских лесах атаки германских частей, мешая им вести дальнейшее наступление. Израсходовав весь боезапас, остатки корпуса в отчаянном порыве атаковали немецкие позиции в надежде пробиться к своим. Опрокинув немецкую пехоту в рукопашной схватке, русские солдаты геройски погибли под огнем германских орудий. "Попытка прорваться была полнейшее безумие. Но это святое безумие - геройство, которое показало русского воина в полном его свете, которое мы знаем со времен Скобелева, времен штурма Плевны, битвы на Кавказе и штурма Варшавы! Русский солдат умеет сражаться очень хорошо, он переносит всякие лишения и способен быть стойким, даже если неминуема при этом и верная смерть!", - писал в те дни немецкий военный корреспондент Р.Брандт. Благодаря этому мужественному сопротивлению, 10-я армия сумела к середине февраля вывести из-под удара большую часть своих сил и заняла оборону на линии Ковно-Осовец. Северо-Западный фронт устоял, а затем сумел частично восстановить утраченные позиции.

Праснышская операция (1915) . Почти одновременно разгорелись бои и на другом участке восточнопрусской границы, где стояла 12-я русская армия (генерал Плеве). 7 февраля в районе Прасныша (Польша) ее атаковали части 8-й немецкой армии (генерал фон Белов). Город защищал отряд под командованием полковника Барыбина, который в течение нескольких дней геройски отражал атаки превосходящих германских сил. 11 февраля 1915 г. Прасныш пал. Но его стойкая оборона дала время русским подтянуть необходимые резервы, которые готовились в соответствии с российским планом зимнего наступления в Восточной Пруссии. 12 февраля к Праснышу подошел 1-й Сибирский корпус генерала Плешкова, который с ходу атаковал немцев. В двухдневном зимнем сражении сибиряки наголову разгромили германские соединения и выбили их из города. Вскоре в общее наступление перешла пополненная резервами вся 12-я армия, которая после упорных боев отбросила немцев к границам Восточной Пруссии. Тем временем перешла в наступление и 10-я армия, которая очистила от немцев Августовские леса. Фронт был восстановлен, но большего русские войска достичь не смогли. Немцы потеряли в этом сражении около 40 тыс. чел., русские - около 100 тыс. чел. Встречные сражения у границ Восточной Пруссии и в Карпатах истощили резервы российской армии накануне грозного удара, который уже готовила для нее австро-германское командование.

Горлицкий прорыв (1915) . Начало Великого отступления. Не сумев потеснить русские войска у границ Восточной Пруссии и в Карпатах, германское командование решило реализовать третий вариант прорыва. Его предполагалось осуществить между Вислой и Карпатами, в районе Горлице. К тому времени против России было сосредоточено свыше половины вооруженных сил австро-германского блока. На 35-километровом участке прорыва у Горлице была создана ударная группа под командованием генерала Макензена. Она превосходила стоящую на данном участке 3-ю русскую армию (генерал Радко-Дмитриев): в живой силе - 2 раза, в легкой артиллерии - в 3 раза, в тяжелой артиллерии - в 40 раз, в пулеметах - в 2,5 раза. 19 апреля 1915 г. группа Макензена (126 тыс. чел.) перешла в наступление. Российское командование, зная о наращивании сил на данном участке, не обеспечило своевременный контрудар. Крупные подкрепления были посланы сюда с опозданием, вводились в бой по частям и быстро гибли в боях с превосходящими силами противника. Горлицкий прорыв ярко выявил проблему нехватки боеприпасов, особенно снарядов. Подавляющее превосходство в тяжелой артиллерии стало одной из основных причин этого наиболее крупного успеха немцев на русском фронте. "Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжелой артиллерии, буквально срывающей целые ряды окопов вместе с защитниками их, - вспоминал участник тех событий генерал А.И. Деникин. - Мы почти не отвечали - нечем. Полки, истощенные до последней степени, отбивали одну атаку за другой - штыками или стрельбой в упор, лилась кровь, ряды редели, росли могильные холмы... Два полка почти уничтожены одним огнем".

Горлицкий прорыв создал угрозу окружения русских войск в Карпатах, войска Юго-Западного фронта начали повсеместный отход. К 22 июня, потеряв 500 тыс. чел., они оставили всю Галицию. Благодаря мужественному сопротивлению российских солдат и офицеров, группа Макензена не смогла стремительно выйти на оперативный простор. В целом, ее наступление свелось к "продавливанию" русского фронта. Он был серьезно отодвинут на восток, но не разгромлен. Тем не менее Горлицкий прорыв и наступление немцев из Восточной Пруссии создали угрозу окружения русских армий в Польше. Началось т.н. Великое отступление, в ходе которого русские войска весной - летом 1915 г. оставили Галицию, Литву, Польшу. Союзники России занимались тем временем укреплением своей обороны и почти ничего не предприняли, чтобы серьезно отвлечь немцев от наступления на Востоке. Союзное руководство использовало отпущенную ему передышку для мобилизации экономики на нужды войны. "Мы, - признавался впоследствии Ллойд Джордж, - предоставили Россию ее судьбе".

Праснышское и Наревское сражения (1915) . После успешного завершения Горлицкого прорыва германское командование приступило к выполнению второго акта своих "стратегических Канн" и нанесло удар с севера, из Восточной Пруссии, по позициям Северо-Западного фронта (генерал Алексеев). 30 июня 1915 г. в районе Прасныша перешла в наступление 12-я немецкая армия (генерал Гальвиц). Ей противостояли здесь 1-я (генерал Литвинов) и 12-я (генерал Чурин) русские армии. Германские войска имели превосходство в численности личного состава (177 тыс. против 141 тыс. чел.) и вооружений. Особенно значительным был перевес в артиллерии (1256 против 377 орудий). После ураганного огня и мощного натиска немецкие части овладели главной полосой обороны. Но ожидаемого прорыва линии фронта, а тем более разгрома 1-й и 12-й армий им достичь не удалось. Русские повсюду упорно защищались, переходя в контратаки на угрожаемых участках. За 6 дней непрерывных боев солдаты Гальвица смогли продвинуться на 30-35 км. Не достигнув даже реки Нарев, немцы прекратили наступление. Германское командование начало перегруппировку сил и подтягивало резервы для нового удара. В Праснышском сражении русские потеряли около 40 тыс. чел., немцы - около 10 тыс. чел. Стойкость воинов 1-й и 12-й армий сорвала германский план окружения российских войск в Польше. Но опасность, нависшая с севера над районом Варшавы вынудила российское командование начать отвод своих армий за Вислу.

Подтянув резервы, немцы 10 июля вновь перешли в наступление. В операции участвовали 12-я (генерал Гальвиц) и 8-я (генерал Шольц) немецкие армии. Германский натиск на 140-километровом наревском фронте сдерживали те же 1-я и 12-я армии. Имея почти двойное превосходство в живой силе и пятикратное в артиллерии, немцы настойчиво пытались прорвать наревский рубеж. Им удалось в нескольких местах форсировать реку, но русские яростными контратаками вплоть до начала августа не давали германским частям возможности расширить плацдармы. Особенно важную роль сыграла оборона крепости Осовец, которая прикрывала правый фланг российских войск в этих сражениях. Стойкость ее защитников не позволила немцам выйти в тыл защищавшим Варшаву русским армиям. Тем временем русские войска сумели беспрепятственно эвакуироваться из района Варшавы. Русские потеряли в Наревском сражении 150 тыс. чел. Немцы также понесли немалый урон. После июльских боев они оказались не в состоянии продолжать активное наступление. Героическое сопротивление русских армий в Праснышском и Наревском сражениях спасло российские войска в Польше от окружения и в определенной степени решило исход кампании 1915 г.

Виленское сражение (1915) . Завершение Великого отступления. В августе командующий Северо-Западным фронтом генерал Михаил Алексеев планировал нанести из района Ковно (ныне Каунас) фланговый контрудар по наступавшим германским армиям. Но немцы упредили этот маневр и в конце июля сами атаковали ковенские позиции силами 10-й германской армии (генерал фон Эйхгорн). После нескольких дней штурма комендант Ковно Григорьев проявил малодушие и 5 августа сдал крепость немцам (за это впоследствии он был приговорен к 15 годам тюрьмы). Падение Ковно ухудшило для русских стратегическую ситуацию в Литве и привело к отводу правого крыла войск Северо-Западного фронта за Нижний Неман. Овладев Ковно, немцы пытались окружить 10-ю русскую армию (генерал Радкевич). Но в упорных встречных августовских боях у Вильно германское наступление захлебнулось. Тогда немцы сосредоточили мощную группировку в районе Свенцян (севернее Вильно) и 27 августа нанесли оттуда удар на Молодечно, пытаясь с севера выйти в тыл 10-й армии и захватить Минск. Из-за угрозы окружения русским пришлось оставить Вильно. Однако развить успех немцам не удалось. Путь им преградила вовремя подошедшая 2-я армия (генерал Смирнов), которой выпала честь окончательно остановить германское наступление. Решительно атаковав немцев у Молодечно, она нанесла им поражение и вынудила отступить обратно к Свенцянам. К 19 сентября Свенцянский прорыв был ликвидирован, и фронт на данном участке стабилизировался. Виленским сражением заканчивается, в целом, Великое отступление русской армии. Истощив наступательные силы, немцы переходят на востоке к позиционной обороне. Германский план разгрома вооруженных сил России и ее выхода из войны не удался. Благодаря мужеству своих воинов и умелому отводу войск, русская армия избежала окружения. "Русские вырвались из клещей и добились фронтального отхода в выгодном для них направлении", - вынужден был констатировать начальник немецкого Генерального штаба фельдмаршал Пауль фон Гинденбург. Фронт стабилизировался на линии Рига - Барановичи - Тернополь. Здесь были созданы три фронта: Северный, Западный и Юго-Западный. Отсюда русские не отступали вплоть до падения монархии. В ходе Великого отступления Россия понесла самые большие потери за войну - 2.5 млн. чел. (убитыми, ранеными и пленными). Урон Германии и Австро-Венгрии превысил 1 млн. чел. Отступление усилило политический кризис в России.

Кампания1915 г. Кавказский театр военных действий

Начало Великого отступления серьезно повлияло на развитие событий на русско-турецком фронте. Отчасти по этой причине сорвалось проведение грандиозной российской десантной операции на Босфоре, которая планировалась для поддержки союзных войск, высадившихся в Галлиполи. Под влиянием успехов немцев турецкие войска активизировались на Кавказском фронте.

Алашкертская операция (1915) . 26 июня 1915 г. в районе Алашкерта (Восточная Турция) перешла в наступление 3-я турецкая армия (Махмуд Киамиль-паша). Под натиском превосходящих сил турок защищавший данный участок 4-й Кавказский корпус (генерал Огановский) начал отступление к российской границе. Это создало угрозу прорыва всего русского фронта. Тогда энергичный командующий Кавказской армией генерал Николай Николаевич Юденич ввел в бой отряд под командованием генерала Николая Баратова, который нанес решительный удар во фланг и тыл наступавшей турецкой группировке. Опасаясь окружения, части Махмуд Киамиля начали отход к озеру Ван, близ которого фронт 21 июля стабилизировался. Алашкертская операция разрушила надежды Турции перехватить стратегическую инициативу на Кавказском театре военных действий.

Хамаданская операция (1915) . 17 октября - 3 декабря 1915 г. русские войска предприняли наступательные действия в Северном Иране для пресечения возможного выступления этого государства на стороне Турции и Германии. Этому способствовала германо-турецкая резидентура, которая активизировалась в Тегеране после неудач англичан и французов в Дарданелльской операции, а также Великого отступления русской армии. Введения российских войск в Иран добивались и союзники англичане, стремившиеся тем мым усилить безопасность своих владений в Индостане. В октябре 1915 г. в Иран был послан корпус генерала Николая Баратова (8 тыс. чел.), который занял Тегеран, Выдвинувшись к Хамадану, русские разгромили турецко-персидские отряды (8 тыс. чел.) и ликвидировали в стране германо-турецкую агентуру. Тем самым был создан надежный заслон против германо-турецкого влияния в Иране и Афганистане, а также устранялась возможная угроза левому флангу Кавказской армии.

Кампания 1915 г. Война на море

Военные действия на море в 1915 г. сложились, в целом, удачно для российского флота. Из наиболее крупных сражений кампании 1915 г. можно выделить поход русской эскадры к Босфору (Черное море). Готланский бой и Ирбенскую операцию (Балтийское море).

Поход к Босфору (1915) . В походе к Босфору, который состоялся 1-6 мая 1915 г., участвовала эскадра Черноморского флота в составе 5 линкоров, 3 крейсеров, 9 миноносцев, 1 авиатранспорта с 5 гидросамолетами. 2-3 мая линкоры "Три Святителя" и "Пантелеймон", выйдя в район пролива Босфор, обстреляли его береговые укрепления. 4 мая линкор "Ростислав" открыл огонь по укрепленному району Иниады (северо-западнее Босфора), который с воздуха был атакован гидросамолетами. Апофеозом похода к Босфору стал бой 5 мая у входа в пролив между флагманом германо-турецкого флота на Черном море - линейным крейсером "Гебен" и четырьмя русскими линкорами. В этой перестрелке, как и в сражении у мыса Сарыч (1914), отличился линкор "Евстафий", который двумя точными попаданиями вывел "Гебен" из строя. Германо-турецкий флагман прекратил огонь и вышел из боя. Данный поход к Босфору усилил превосходство российского флота на черноморских коммуникациях. В дальнейшем наибольшую опасность для Черноморского флота представляли немецкие подводные лодки. Их активность не позволила русским кораблям появляться у турецких берегов до конца сентября. С вступлением в войну Болгарии зона действий Черноморского флота расширилась, охватив новый крупный район в западной части моря.

Готландский бой (1915) . Этот морской бой произошел 19 июня 1915 г. в Балтийском море у шведского острова Готланд между 1-й бригадой русских крейсеров (5 крейсеров, 9 эсминцев) под командованием контр-адмирала Бахирева и отрядом германских кораблей (3 крейсера, 7 эсминцев и 1 минный заградитель). Бой носил характер артиллерийской дуэли. В ходе перестрелки немцы потеряли минный заградитель "Альбатрос". Он получил сильные повреждения и объятый пламенем выбросился на шведский берег. Там его команда была интернирована. Затем произошел крейсерский бой. В нем участвовали: с немецкой стороны крейсера "Роон" и "Любек", с русской - крейсера "Баян", "Олег" и "Рюрик". Получив повреждения, немецкие корабли прекратили огонь и вышли из боя. Готладский бой знаменателен тем, что в нем впервые на русском флоте для ведения огня были использованы данные радиоразведки.

Ирбенская операция (1915) . Во время наступления немецких сухопутных сил на рижском направлении германская эскадра под командованием вице-адмирала Шмидта (7 линкоров, 6 крейсеров и 62 других судна) попыталась в конце июля прорваться через Ирбенский пролив в Рижский залив для уничтожения в данном районе русских кораблей и морской блокады Риги. Здесь немцам противостояли корабли Балтийского флота во главе с контр-адмиралом Бахиревым (1 линкор и 40 других судов). Несмотря на значительное превосходство в силах, германский флот не смог выполнить поставленной задачи из-за минных заграждений и успешных действий русских кораблей. В ходе операции (26 июля - 8 августа) он потерял в ожесточенных боях 5 судов (2 эсминца, 3 тральщика) и вынужден был отступить. Русские потеряли две старые канонерские лодки ("Сивуч"> и "Кореец"). Потерпев неудачу в Готландском бою и Ирбенской операции, немцы не сумели добиться превосходства в восточной части Балтики и перешли к оборонительным действиям. В дальнейшем серьезная активность германского флота стала возможна лишь здесь благодаря победам сухопутных сил.

Кампания 1916 г. Западный фронт

Военные неудачи заставили правительство и общество мобилизовать ресурсы для отпора врагу. Так, в 1915 г. расширяется вклад в оборону частной промышленности, деятельность которой координировали военно-промышленные комитеты (ВПК). Благодаря мобилизации промышленности, обеспечение фронта к 1916 г. улучшилось. Так, с января 1915 г. по январь 1916 г. производство винтовок в России выросло в 3 раза, различных видов орудий - в 4-8 раз, различных видов боезапасов - в 2,5-5 раз. Несмотря на потери, российские вооруженные силы в 1915 г. выросли за счет дополнительных мобилизаций на 1,4 млн. чел. План германского командования на 1916 г. предусматривал переход к позиционной обороне на Востоке, где немцы создали мощную систему оборонительных сооружений. Главный же удар немцы планировали нанести по французской армии в районе Вердена. В феврале 1916 г. закрутилась знаменитая "Верденская мясорубка", вынудившая Францию вновь обратиться за помощью к своей восточной союзнице.

Нарочская операция (1916) . В ответ на настойчивые просьбы о помощи со стороны Франции российское командование провело 5-17 марта 1916 г. наступление силами войск Западного (генерал Эверт) и Северного (генерал Куропаткин) фронтов в районе озера Нарочь (Белоруссия) и Якобштадта (Латвия). Здесь им противостояли части 8-й и 10-й германских армий. Русское командование ставило цель выбить немцев из Литвы, Белоруссии и отбросить их к границам Восточной Пруссии, Но сроки подготовки наступления пришлось резко сократить из-за просьб союзников ускорить его в связи с их тяжелым положением под Верденом. В результате операция проводилась без должной подготовки. Основной удар в районе Нарочи наносила 2-я армия (генерал Рагоза). В течение 10 дней она безуспешно пыталась прорвать мощные немецкие укрепления. Неудаче способствовали нехватка тяжелой артиллерии и весенняя распутица. Нарочская бойня обошлась русским в 20 тыс. убитых и 65 тыс. раненых. Наступление 5-й армии (генерал Гурко) из района Якобштадта 8-12 марта также окончилось провалом. Здесь потери русских составили 60 тыс. чел. Общий урон немцев составил 20 тыс. чел. Нарочская операция принесла пользу, прежде всего, союзникам России, поскольку немцы не смогли перебросить с востока под Верден ни одной дивизии. "Русское наступление, - писал французский генерал Жоффр, - заставило немцев, располагающих лишь незначительными резервами, ввести в дело все эти резервы и, кроме того, притянуть этапные войска и перебросить целые дивизии, снятые с других участков". С другой стороны, поражение под Нарочью и Якобштадтом оказало деморализующее воздействие на войска Северного и Западного фронтов. Они так и не смогли, в отличие от войск Юго-Западного фронта, провести в 1916 г. успешные наступательные операции.

Брусиловский прорыв и наступление у Барановичей (1916) . 22 мая 1916 г. началось наступление войск Юго-Западного фронта (573 тыс. чел.), который возглавлял генерал Алексей Алексеевич Брусилов. Противостоящие ему австро-германские армии насчитывали в тот момент 448 тыс. чел. Прорыв осуществлялся всеми армиями фронта, что затрудняло для противника переброску резервов. При этом Брусилов применил новую тактику параллельных ударов. Она заключалась в чередовании активных и пассивных участков прорыва. Это дезорганизовало австро-германские войска и не позволило им сосредоточить силы на угрожаемых участках. Брусиловский прорыв отличался тщательной подготовкой (вплоть до тренировок на точных макетах неприятельских позиций) и возросшим снабжением русской армии вооружениями. Так, на зарядных ящиках стояла даже специальная надпись: "Снарядов не жалеть!". Артиллерийская подготовка на различных участках продолжалась от 6 до 45 часов. По образному выражению историка Н.Н.Яковлева, вдень начала прорыва "австрийские войска не увидели восхода солнца. Вместо безмятежных солнечных лучей с востока пришла смерть - тысячи снарядов превратили обжитые, сильно укрепленные позиции в ад". Именно в этом знаменитом прорыве русским войскам удалось в наибольшей степени достичь слаженных действий пехоты и артиллерии.

Под прикрытием артиллерийского огня русская пехота шла волнами (по 3-4 цепи в каждой). Первая волна, не задерживаясь, проходила передовой рубеж и сразу атаковала вторую линию обороны. Третья и четвертые волны перекатывали через первые две и атаковали третью и четвертую линии обороны. Этот брусиловский метод "атаки перекатами" был затем использован союзниками при прорыве германских укреплений во Франции. По первоначальному плану, Юго-Западный фронт должен был наносить лишь вспомогательный удар. Основное наступление планировалось летом на Западном фронте (генерал Эверт), которому предназначались главные резервы. Но все наступление Западного фронта свелось к недельному сражению (19-25 июня) на одном участке у Барановичей, который защищала австро-германская группа Войрша. Перейдя в атаку после многочасовой артподготовки, русские сумели несколько продвинуться вперед. Но полностью прорвать мощную, глубокоэшелонированную оборону (только на переднем крае находилось до 50 рядов наэлектризованной проволоки) им не удалось. После кровопролитных боев, которые стоили русским войскам 80 тыс. чел. потерь, Эверт прекратил наступление. Урон группы Войрша составил 13 тыс. чел. Брусилов не имел достаточных резервов для успешного продолжения наступления.

Ставка не смогла вовремя переложить задачу нанесения главного удара на Юго-Западный фронт, и он стал получать подкрепления лишь во второй половине июня. Этим воспользовалось австро-германское командование. 17 июня немцы силами созданной группы генерала Лизингена, нанесли в район Ковеля контрудар по 8-й армии (генерал Каледин) Юго-Западного фронта. Но та отразила натиск и 22 июня вместе с полученной, наконец, в подкрепление 3-й армией перешла в новое наступление на Ковель. В июле главные сражения развернулись на ковельском направлении. Попытки Брусилова взять Ковель (важнейший транспортный узел) не увенчались успехом. В этот период другие фронты (Западный и Северный) застыли на месте и не оказали Брусилову фактически никакой подержки. Немцы и австрийцы перебросили сюда подкрепления с других европейских фронтов (свыше 30 дивизий) и сумели закрыть образовавшиеся бреши. К концу июля движение вперед Юго-Западного фронта было остановлено.

В ходе Брусиловского прорыва русские войска взломали австро-германскую оборону на всем ее протяжении от Припятских болот до румынской границы и продвинулись вперед на 60-150 км. Потери австро-германских войск в этот период составили 1,5 млн. чел. (убитыми, ранеными и пленными). Русские потеряли 0,5 млн. чел. Для удержания фронта на Востоке немцы и австрийцы были вынуждены ослабить натиск на Францию и Италию. Под влиянием успехов русской армии в войну на стороне стран Антанты вступила Румыния. В августе - сентябре, получив новые подкрепления, Брусилов продолжил натиск. Но он не имел прежнего успеха. На левом фланге Юго-Западного фронта русские сумели несколько потеснить австро-германские части в районе Карпат. Но упорные атаки на ковельском направлении, длившиеся до начала октября, завершились безрезультатно. Усиленные к тому времени австро-германские части отразили русский натиск. В целом, несмотря на тактический успех, наступательные операции Юго-Западного фронта (с мая по октябрь) не внесли перелома в ход войны. Они стоили России огромных жертв (около 1 млн. чел.), которые становилось все трудней и трудней восстанавливать.

Кампания 1916 г. Кавказский театр военных действий

В конце 1915 г. над Кавказским фронтом стали сгущаться тучи. После победы в Дарданелльской операции турецкое командование планировало перебросить наиболее боеспособные части из Галлиполи на Кавказский фронт. Но Юденич опередил этот маневр, проведя Эрзрумскую и Трапезундскую операции. В них русские войска добились самого крупного успеха на Кавказском театре военных действий.

Эрзрумская и Трапезундская операции (1916) . Целью этих операций было взятие крепости Эрзрум и порта Трапезунд - главных баз турок для действий против российского Закавказья. На данном направлении против Кавказской армии генерала Юденича (103 тыс. чел.) действовала 3-я турецкая армия Махмуд-Киамиля-паши (около 60 тыс. чел.). 28 декабря 1915 г. в наступление на Эрзрум перешли 2-й Туркестанский (генерал Пржевальский) и 1-й Кавказский (генерал Калитин) корпуса. Наступление проходило в заснеженных горах при сильном ветре и морозе. Но несмотря на тяжелые природно-климатические условия, русские прорвали турецкий фронт и 8 января вышли на подступы к Эрзруму. Штурм этой сильно укрепленной турецкой крепости в условиях жестокой стужи и снежных заносов, при отсутствии осадной артиллерии, был сопряжен с большим риском, Но Юденич все же решил продолжить операцию, взяв на себя всю ответственность за ее проведение. Вечером 29 января начался беспримерный штурм эрзрумских позиций. После пяти дней ожесточенных боев русские ворвались в Эрзрум, а затем начали преследование турецких войск. Оно продолжалось до 18 февраля и завершилось в 70-100 км западнее Эрзрума. В ходе операции российские войска продвинулись от своих границ вглубь территории Турции более чем на 150 км. Кроме мужества войск, успех операции был обеспечен и надежной материальной подготовкой. Воины имели теплую одежду, зимнюю обувь и даже темные очки для защиты глаз от ослепляющего блеска горных снегов. Каждый солдат имел также дрова для обогрева.

Потери русских составили 17 тыс. чел. (в том числе 6 тыс. обмороженных). Урон турок превысил 65 тыс. чел. (в том числе 13 тыс. пленных). 23 января началась Трапезундская операция, которая проводилась силами Приморского отряда (генерал Ляхов) и Батумского отряда кораблей Черноморского флота (капитан 1-го ранга Римский-Корсаков). Моряки поддерживали сухопутные войска огнем артиллерии, высадкой десантов и подвозом подкреплений. После упорных боев Приморский отряд (15 тыс. чел.) вышел 1 апреля к укрепленной турецкой позиции на реке Кара-Дере, которая прикрывала подступы к Трапезунду. Здесь наступавшие получили морем подкрепления (две пластунские бригады численностью 18 тыс. чел.), после чего начали штурм Трапезунда. Первыми 2 апреля форсировали бурную холодную реку солдаты 19-го Туркестанского полка под командованием полковника Литвинова. Поддержанные огнем флота, они вплавь добрались до левого берега и выбили турок из окопов. 5 апреля русские войска вступили в оставленный турецкой армией Трапезунд, а затем продвинулись на запад до Полатхане. Со взятием Трапезунда улучшилось базирование Черноморского флота, и правый фланг Кавказской армии смог беспрепятственно получать подкрепления морем. Захват русскими Восточной Турции имел большое политическое значение. Он серьезно усилил позиции России на будущих переговорах с союзниками по поводу дальнейшей судьбы Константинополя и проливов.

Керинд-Касреширинская операция (1916) . Следом за взятием Трапезунда 1-й Кавказский отдельный корпус генерала Баратова (20 тыс. чел.) осуществил поход из Ирана в Месопотамию. Он должен был оказать помощь английскому отряду, окруженному турками в Кут-эль-Амаре (Ирак). Поход проходил с 5 апреля по 9 мая 1916 г. Корпус Баратова занял Керинд, Касре-Ширин, Ханекин и вступил в Месопотамию. Однако этот трудный и опасный поход по пустыне потерял смысл, поскольку 13 апреля английский гарнизон в Кут-эль-Амаре капитулировал. После взятия Кут-эль-Амары командование 6-й турецкой армии (Халил-паша) направило свои основные силы в Месопотамии против сильно поредевшего (от жары и болезней) русского корпуса. У Ханекена (150 км северо-восточнее Багдада) Баратов имел неудачный бой с турками, после которого русский корпус оставил занятые города и отступил к Хамадану. Восточное этого иранского города турецкое наступление было остановлено.

Эрзринджанская и Огнотская операции (1916) . Летом 1916 г. турецкое командование, перебросив на Кавказский фронт до 10 дивизий из Галлиполи, решило взять реванш за Эрзрум и Трапезунд. Первой 13 июня перешла в наступление из района Эрзинджана 3-я турецкая армия под командованием Вехиб-паши (150 тыс. чел.). Наиболее жаркие бои разгорелись на трапезундском направлении, где стоял 19-й Туркестанский полк. Своей стойкостью он сумел сдержать первый турецкий натиск и дал Юденичу возможность провести перегруппировку своих сил. 23 июня Юденич нанес контрудар в районе Мамахатуна (западнее Эрзрума) силами 1-го Кавказского корпуса (генерал Калитин). В четырехдневных боях русские овладели Мамахатуном, а затем перешли в общее контрнаступление. Оно завершилось 10 июля взятием станции Эрзинджан. После этой битвы 3-я турецкая армия понесла огромные потери (свыше 100 тыс. чел.) и прекратила активные операции против русских. Потерпев поражение под Эрзинджаном, турецкое командование возложило задачу вернуть Эрзрум на вновь сформированную 2-ю армию под командованием Ахмет-Изета-паши (120 тыс. чел.). 21 июля 1916 г. она перешла в наступление на эрзрумском направлении и оттеснила 4-й Кавказский корпус (генерал де Витт). Тем самым создавалась угроза левому флангу Кавказской армии, В ответ Юденич нанес туркам контрудар у Огнота силами группы генерала Воробьева. В упорных встречных боях на огнотском направлении, которые продолжались весь август, русские войска сорвали наступление турецкой армии и вынудили ее перейти к обороне. Потери турок составили 56 тыс. чел. Русские потеряли 20 тыс. чел. Итак, попытка турецкого командования перехватить стратегическую инициативу на Кавказском фронте провалилась. В ходе двух операций 2-я и 3-я турецкие армии понесли невосполнимые потери и прекратили активные операции против русских. Огнотская операция стала последним крупным сражением русской Кавказской армии в Первой мировой войне.

Кампания 1916 г. Война на море

На Балтийском море русский флот поддерживал огнем правый фланг оборонявшей Ригу 12-й армии, а также топил торговые суда немцев и их конвои. Этим достаточно успешно занимались и русские подводные лодки. Из ответных действий немецкого флота можно назвать обстрел им Балтийского порта (Эстония). Этот набег, основанный на недостаточных представлениях о российской обороне, закончился для немцев катастрофой. В ходе операции на русских минных заграждениях подорвалось и затонуло 7 из 11 участвовавших в походе немецких эскадренных миноносцев. Подобного случая не знал ни один из флотов за всю войну. На Черном море русский флот активно содействовал наступлению приморского фланга Кавказского фронта, участвуя в перевозке войск, высадке десантов и огневой поддержке наступавших частей. Кроме того, Черноморский флот продолжал блокировать Босфор и другие стратегически важные места турецкого побережья (в частности, Зонгулдакский угольный район), а также наносил удары по морским коммуникациям противника. Как и прежде, активность на Черном море проявляли германские подводные лодки, наносившие существенный урон русским транспортным судам. Для борьбы с ними были изобретены новые боевые средства: ныряющие снаряды, гидростатические глубинные бомбы, противолодочные мины.

Кампания 1917 года

К концу 1916 г. стратегическое положение России, несмотря на оккупацию части ее территорий, оставалось достаточно стабильным. Ее армия прочно удерживала позиции и провела ряд наступательных операций. К примеру, у Франции процент оккупированных земель был выше, чем у России. Если от Петербурга немцы находились более чем в 500 км, то от Парижа - лишь в 120 км. Однако внутренняя ситуация в стране серьезно ухудшилась. В 1,5 раза сократился сбор зерна, выросли цены, разладился транспорт. В армию было призвано небывалое число мужчин - 15 млн. человек, и народное хозяйство лишилось огромного числа рабочих рук. Иными стали и масштабы людских потерь. В среднем ежемесячно страна теряла на фронте столько воинов, сколько за целые годы прошлых войн. Все это требовало от народа невиданного прежде напряжения сил. Однако не все общество несло бремя войны. Для определенных слоев военные трудности становились источником обогащения. Например, огромную прибыль приносило размещение военных заказов на частных заводах. Источником роста доходов стал дефицит, позволявший вздувать цены. Широко практиковалось уклонение от фронта с помощью устройства в тыловые организации. Вообще, проблемы тыла, его правильной и всесторонней организации, оказались одним из самых уязвимых мест России в Первой мировой войне. Все это создавало рост социальной напряженности. После провала германского плана молниеносного завершения войны, Первая мировая становилась войной на истощение сил. В этой борьбе страны Антанты имели суммарное преимущество по численности вооруженных сил и экономическому потенциалу. Но использование этих преимуществ в немалой степени зависело от настроя нации, твердого и умелого руководства.

В данном отношении Россия была наиболее уязвима. Нигде не наблюдалось такого безответственного раскола в верхах общества. Представители Государственной думы, аристократии, генералитета, левых партий, либеральной интеллигенции и связанных с ней кругов буржуазии выражали мнение о неспособности царя Николая II довести дело до победного конца. Рост оппозиционных настроений отчасти определялся попустительством самой власти, не сумевшей навести в военное время должный порядок в тылу. В конечном итоге все это привело к Февральской революции и свержению монархии. После отречения от престола Николая II (2 марта 1917 г.) к власти пришло Временное правительство. Но его представители, могущественные в критике царского режима, оказались беспомощными в управлении страной. В стране возникло двоевластие между Временным правительством и Петроградским Советом рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Это привело к дальнейшей дестабилизации. В верхах шла борьба за власть. Ставшая заложницей этой борьбы армия начала разваливаться. Первый толчок развалу дал изданный Петроградским Советом знаменитый Приказ № 1, лишавший офицеров дисциплинарной власти над солдатами. В результате в частях упала дисциплина и возросло дезертирство. В окопах усилилась антивоенная пропаганда. Сильно пострадал офицерский состав, ставший первой жертвой солдатского недовольства. Чистку же высшего командного состава провело само Временное правительство, не доверявшее военным. В этих условиях армия все больше теряла боеспособность. Но Временное правительство под давлением союзников продолжало войну, надеясь укрепить свое положение успехами на фронте. Такой попыткой стало Июньское наступление, организованное военным министром Александром Керенским.

Июньское наступление (1917) . Основной удар наносили войска Юго-Западного фронта (генерал Гутор) в Галиции. Наступление было слабо подготовлено. В немалой степени оно носило пропагандистский характер и имело целью поднять престиж новой власти. Вначале русским сопутствовал успех, который был особенно заметен на участке 8-й армии (генерал Корнилов). Она прорвала фронт и продвинулась вперед на 50 км, заняв города Галич и Калуш. Но большего войска Юго-Западного фронта достичь не смогли. Их напор быстро сник под влиянием антивоенной пропаганды и усилившегося сопротивления австро-германских войск. В начале июля 1917 г. австро-германское командование перебросило в Галицию 16 новых дивизий и нанесло мощный контрудар. В результате войска Юго-Западного фронта потерпели поражение и были отброшены значительно восточней своих исходных рубежей, к государственной границе. С Июньским наступлением были также связаны наступательные действия в июле 1917 г. Румынского (генерал Щербачев) и Северного (генерал Клембовский) русских фронтов. Наступление в Румынии, под Марештами, развивалось успешно, но было остановлено по приказу Керенского под влиянием поражений в Галиции. Наступление же Северного фронта у Якобштадта полностью провалилось. Общий урон русских в этот период составил 150 тыс. чел. Значительную роль в их неуспехе сыграли политические события, оказавшие разлагающее действие на войска. "Это уже не были прежние русские", - вспоминал о тех боях немецкий генерал Людендорф. Поражения лета 1917 г. усилили кризис власти и обострили внутриполитическую ситуацию в стране.

Рижская операция (1917) . После поражения русских в июне - июле немцы 19-24 августа 1917 г. провели силами 8-й армии (генерал Гутьер) наступательную операцию с целью захвата Риги. Рижское направление обороняла 12-я русская армия (генерал Парский). 19 августа германские войска перешли в наступление. К полудню они форсировали Двину, угрожая выйти в тыл оборонявшим Ригу частям. В этих условиях Парский приказал эвакуировать Ригу. 21 августа немцы вступили в город, куда специально по случаю этого торжества прибыл германский кайзер Вильгельм II. После взятия Риги немецкие войска вскоре прекратили наступление. Потери русских в Рижской операции составили 18 тыс. чел. (из них 8 тыс. пленными). Урон немцев - 4 тыс. чел. Поражение под Ригой вызвало обострение внутриполитического кризиса в стране.

Моонзундская операция (1917) . После захвата Риги германское командование решило взять под контроль Рижский залив и уничтожить там русские морские силы. Для этого 29 сентября - 6 октября 1917 г. немцы провели Моонзундскую операцию. Для ее осуществления они выделили Морской отряд особого назначения, состоящий из 300 кораблей различных классов (в том числе 10 линкоров) под командованием вице-адмирала Шмидта. Для высадки десанта на Моонзундских островах, закрывавших вход в Рижский залив, был предназначен 23-й резервный корпус генерала фон Катена (25 тыс. чел.). Русский гарнизон островов насчитывал 12 тыс. чел. Кроме того, Рижский залив защищало 116 кораблей и вспомогательных судов (в том числе 2 линкора) под командованием контр-адмирала Бахирева. Немцы без особого труда заняли острова. Но в сражении на море германский флот встретил упорное сопротивление русских моряков и понес крупные потери (потоплено 16 кораблей, повреждено 16 кораблей, в том числе 3 линкора). Русские потеряли геройски сражавшиеся линкор "Слава" и эсминец "Гром". Несмотря на большое превосходство в силах, немцы не смогли уничтожить корабли Балтийского флота, которые организованно отошли в Финский залив, преградив германской эскадре путь к Петрограду. Сражение за Моонзундский архипелаг стало последней крупной боевой операцией на российском фронте. В ней русский флот защитил честь вооруженных сил России и достойно завершил их участие в Первой мировой войне.

Брест-Литовское перемирие (1917). Брестский мир (1918)

В октябре 1917 г. Временное правительство было свергнуто большевиками, которые выступали за скорейшее заключение мира. 20 ноября в Брест-Литовске (Брест) они начали с Германией сепаратные переговоры о мире. 2 декабря между большевистским правительством и германскими представителями было заключено перемирие. 3 марта 1918 г. между Советской Россией и Германией был заключен Брестский мир. От России отторгались значительные территории (Прибалтика и часть Белоруссии). Русские войска выводились с территорий получивших независимость Финляндии и Украины, а также из округов Ардагана, Карса и Батума, которые передавались Турции. Всего Россия теряла 1 млн. кв. км земель (включая Украину). Брестский мир отбрасывал ее на западе к границам XVI в. (времени царствования Ивана Грозного). Кроме того, Советская Россия была обязана демобилизовать армию и флот, установить выгодные для Германии таможенные пошлины, а также выплатить германской стороне значительную контрибуцию (ее общая сумма составила 6 млрд. золотых марок).

Брестский мир означал тяжелейшее поражение России. Историческую ответственность за него взяли на себя большевики. Но во многом Брестский мир лишь зафиксировал ситуацию, в которой оказалась страна, доведенная до краха войной, беспомощностью власти и безответственностью общества. Победа над Россией дала возможность Германии и ее союзникам временно оккупировать Прибалтику, Украину, Белоруссию и Закавказье. В Первую мировую число погибших в русской армии составило 1,7 млн. чел. (убитыми, умершими от ран, газов, в плену и т. д.). Война стоила России 25 млрд. долларов. Была нанесена и глубокая моральная травма нации, впервые за многие столетия потерпевшей столь тяжелое поражение.

Шефов Н.А. Самые знаменитые войны и битвы России М. "Вече", 2000.
"От Руси Древней до Империи Российской". Шишкин Сергей Петрович, г. Уфа.

Новое фундаментальное исследование известного российского историка Олега Рудольфовича Айрапетова по истории участия Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, внутренней, военной и экономической политики Российской империи в 1914–1917 гг. (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне- и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 г. стране. Первая книга посвящена предыстории конфликта и событиям первого года войны.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало (О. Р. Айрапетов, 2014) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Как начиналась война – реакция общества

Долгий мир в Европе подходил к концу, для политиков и высших военных чинов война пришла неожиданно. Сотни старших офицеров мобилизация застала в Ессентуках и Минеральных Водах, откуда они с трудом выбирались к своим частям 1 . В гарнизонах тем более не ждали ничего подобного, жизнь там текла спокойно и размеренно 2 . «Как всегда бывает накануне большой войны, – совершенно правильно отметил в своих воспоминаниях М. Д. Бонч-Бруевич, – в близкую возможность ее никто не верил… полк стоял в лагере, но ослепительно белые палатки, и разбитые солдатами цветники, и аккуратно посыпанные песочком дорожки только усиливали ощущение безмятежно мирной жизни, владевшее каждым из нас» 3 .

Также не ожидали войны и представители общественности. «Никто не подозревал в то же время, – вспоминал А. А. Кизеветтер, – что мир находился накануне величайшей из войн. Правда, Балканы кипели, как накаленный котел, из которого горячий пар валит клубами. Но как-то никому не думалось, что это прелюдия к всесветному пожару. И объявление войны налетело, как внезапный смерч» 4 . В этом смерче было много символичного. В Петербурге поначалу афиши о всеобщей мобилизации были красными: «Маленькие плакаты кровавым пятном алели на стенах. Потом спохватились. Все остальные пошли белые» 5 . Узнавший об объявлении войны в Риге великий князь Кирилл Владимирович отметил: «Среди всеобщего веселья известие (о том, что Германия объявила войну России. – А. О.) произвело эффект разорвавшейся бомбы. Должен признать, что эта война явилась крайней неожиданностью, даже более, чем японская война» 6 .

Семинарист А. М. Василевский, будущий маршал Советского Союза, встретил июль – август 1914 г. на каникулах в Кинешме. Он также отмечал: «Во всяком случае, объявление войны явилось для нас полной неожиданностью. И, уж конечно, никто не предполагал, что она затянется надолго» 7 . Английского путешественника С. Грэхема объявление войны застало в далекой деревне на Алтае. Его описание реакции местного населения на приказ о мобилизации напоминает бессмертные страницы шолоховского «Тихого Дона»: «Молодой человек проскакал по улице на прекрасном коне, за его спиной по ветру развевался большой красный флаг; скача, он выкрикивал новость для всех и каждого: Война! Война!» 8 . Далее произошло то, что, очевидно, так удивило британца: «Люди ничего не знали о проблемах Европы, им даже не было сказано, против кого Царь начал войну. Они оседлали своих коней и с готовностью поскакали, так и не спросив о причине призыва» 9 . Генерал Ю. Н. Данилов дал точное описание поведения русского крестьянина в войну: «…терпеливые и инертные по свойствам своей природы, они шли на призыв, куда звало их начальство. Шли и умирали, пока не настали великие потрясения» 10 .

В такой готовности выполнить свой долг одновременно крылась немалая опасность. Люди, не спрашивавшие, с кем им придется воевать, слабо представляли себе цели войны, не говоря уже о ее причинах. Рано или поздно это незнание должно было сыграть свою роль. На необходимость воспитания русского общественного мнения ряд офицеров Генерального штаба обращал особое внимание еще перед войной. Огромные расстояния России, слабость ее политических партий, значительный удельный вес неграмотного и недостаточно материально обеспеченного населения заставляли с опаской смотреть в будущее. Государственная дума и пресса в качестве выразителей общественного мнения особых надежд не вызвали. «Нам нужно что-то более или менее постоянное, – писал в 1913 г. полковник А. А. Незнамов, – определенно известное, длительное. Я бы позволил себе сравнение: если на Западе им (общественным мнением. – А. О.) могут пользоваться, как разрядом Лейденской банки, нам нужно заготовить себе целую батарею» 11 . Ничего подобного в России заготовить не успели, «духовная мобилизация» русского общества, по словам современника, «совершалась не стройно»: «Чуть ли не каждый имел свою собственную теорию восприятия войны или даже несколько теорий – последовательно или одновременно. Во всяком случае, не помню, чтобы одна какая-либо идеологическая концепция или хотя бы отчетливое чувство объединяло всех» 12 . Между тем при начале боевых действий такого масштаба огромное значение принимала пропаганда.

Самой действенной, конечно, оставалась идея угрозы вторжения, которую практически и не нужно было развивать в ряде стран (Франция, Бельгия, Сербия, Германия). В некоторых случаях военной пропаганде пришлось решать более сложные задачи: например, первые плененные на Западном фронте американские солдаты на вопрос о причине своего прибытия в Европу отвечали, что США вступили в войну, чтобы освободить «большое озеро Эльзас-Лотарингию», причем где находилось это озеро, пленные толком не знали. Однако затем последовали энергичные пропагандистские действия со стороны командования экспедиционного корпуса 13 . В России дело обстояло иначе, в том числе и потому, что значительное количество слабо образованных и неграмотных солдат чрезвычайно осложняло действие военной пропаганды. По свидетельству А. И. Деникина, перед войной призывы давали до 40 % неграмотных новобранцев 14 . Будущий комендант Берлина генерал А. В. Горбатов, встретивший эту войну рядовым в кавалерии, вспоминал, что в эскадроне, в котором он служил, «половина солдат были неграмотными, человек двадцать на сто – малограмотными, а у остальных образование ограничивалось сельской школой» 15 .

В этом отношении русская армия явно уступала противникам и союзникам и по качеству, и по количеству. Для сравнения, в 1907 г. в германской армии на 5 тыс. новобранцев приходился один неграмотный, в английской на 1 тыс. – 10 неграмотных, во французской на 1 тыс. – 35 неграмотных, в австро-венгерской на 10 тыс. – 220 неграмотных, в итальянской на 1 тыс. – 307 неграмотных. Набор 1908 г. дал русской армии 52 % грамотных солдат 16 . Такой состав армии таил в себе немалую опасность. «Малокультурный русский народ, – вспоминал современник войны и революции, – не отдавал себе отчета в совершавшихся тогда, в 1914 г., событиях, как не отдавал себе он и потом, в 1917 г., такого же отчета, бросая фронт и разбегаясь с винтовками в руках «без аннексий и контрибуций» по домам» 17 .

Недолго продержался и мир между правительством и политическими партиями, которые своими действиями объективно способствовали разлагающему влиянию противника. Первая мировая была и первой тотальной войной. «В этой войне, – отмечал Эрих Людендорф, – нельзя было отличить, где начиналась мощь армии и флота и где кончалась мощь народа. И вооруженные силы, и народы составляли одно целое. Мир увидал войну народов в буквальном смысле этого слова. С этой объединенной мощью стояли друг против друга самые могущественные государства нашей планеты. К борьбе против неприятельских вооруженных сил на огромных фронтах и далеких морях присоединилась борьба с психикой и жизненными силами вражеских народов, с целью их развалить и обессилить» 18 . В германском Генеральном штабе перед войной считали людской материал, которым обладала русская армия, таким же хорошим, как и прежде: «Русский солдат силен, нетребователен и бесстрашен. Положительные качества русской пехоты имели большее значение при прежних условиях боя в сомкнутом строю, чем при настоящих. По внешним признакам русский сравнительно мало восприимчив, и после неудач русские войска, по-видимому, быстро оправятся и вновь будут готовы к упорной борьбе» 19 . Но проблема была в том, что он должен был быть лучше.

Парадокс заключался в том, что в то время как с Россией вели тотальную войну, то есть войну народа с народом, она и в лице своего военно-политического руководства, и в лице общественности так и не смогла подняться до того, чтобы вести такую же войну со своими противниками. Генерал А. А. Брусилов весьма точно заметил: «Даже после объявления войны прибывшие из внутренних областей России пополнения совершенно не понимали, какая это война стряслась им на голову, как будто бы ни с того ни с сего. Сколько раз спрашивал я в окопах, из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов. Но кто же такие сербы – не знал никто, что такое славяне – было также темно, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать – было совершенно неизвестно. Выходило, что людей вели на убой неизвестно из-за чего, т. е. по капризу царя» 20 . На фоне значительных потерь и не компенсировавших их по масштабу успехов это непонимание рано или поздно должно было привести к опасным последствиям.

Г. К. Жуков, которого война застала в Москве, где он работал скорняком, вспоминал о том, что сначала много молодых горожан уходили добровольцами на войну, вызвался идти и его друг, которого он хотел сначала поддержать, а потом передумал, не понимая причин, по которым может стать калекой: «…я сказал Саше, что на войну не пойду. Обругав меня, он вечером бежал из дому на фронт, а через два месяца его привезли в Москву тяжелораненым» 21 . Будущий маршал был призван летом 1915 г. Этот досрочный призыв, под который попадали уроженцы 1895 г., не вызвал у него положительных эмоций: «Особого энтузиазма я не испытывал, так как на каждом шагу в Москве встречал несчастных калек, вернувшихся с фронта, и тут же видел, как рядом по-прежнему широко и беспечно жили сынки богачей» 22 . Потери на фронте и отступление 1915 г. разлагающе действовали на тыл, а тот, в свою очередь, – на армию, поставляя ей вместе с новобранцами сомнения в победе.

По свидетельству генерала А. В. Горбатова, естественное при длительном отступлении после побед уныние получало поддержку от новобранцев: «Прибывающее из глубины страны пополнение еще увеличивало такое настроение своими рассказами о близком голоде, о бездарности правителей» 23 . Исключение представляли призывники из национальных меньшинств, связывавших эту войну с идеей противостояния извечному историческому врагу. В октябре 1915 г. И. Х. Баграмян по достижении 18 лет добровольно вступил в армию и, судя по его воспоминания, совершенно не испытывал подавленных чувств в связи с перспективой скорой отправки на фронт: «Солдатская служба со всеми ее трудностями и невзгодами нисколько не омрачала мое моральное состояние. Здоровое состояние, настроение и бодрость духа не покидали меня. Я старательно выполнял все свои обязанности, стремился под руководством опытных унтер-офицеров и бывалых солдат подготовить себя к предстоявшим походам и боям, к суровым условиям фронтовой жизни» 24 .

Национальные части в конце 1917 г. продемонстрировали большую стойкость к антивоенной пропаганде. Это отмечал и противник. Полковник Вальтер Николаи, возглавлявший германскую военную разведку на восточном направлении, особенно высоко оценивал стойкость русских подданных – немцев, сибиряков, мусульман, латышей и эстонцев. Среди представителей последних двух народов антигерманские настроения были весьма сильными 25 . Однако эти настроения были скорее исключением, поскольку в русских губерниях наблюдалась другая картина. В конце 1915 г. – зимой 1916 г. призывники в тылу, не стесняясь, распевали: «За немецкую царицу взяли парня на позицу» 26 . В. Николаи вспоминал: «Судя по русским военнопленным, война в русском народе не вызвала никакого энтузиазма. Солдаты показывали, что на войну их «погнали». Будучи, однако, хорошими солдатами, они были послушны, терпеливы и переносили величайшие лишения. Они сдавались лишь тогда, когда бой был безнадежен» 27 .

Большое количество неграмотных, то есть несамостоятельных людей в армии особенно ослабляло ее в дни кризиса. В частной беседе один из русских генералов так высказался о природе своего подчиненного: «Он прекрасный солдат до тех пор, пока все идет хорошо, по программе, когда он знает, где его офицеры, и слышит, как его поддерживают наши орудия, иначе говоря, во время удачной атаки или обороны в окопах, но когда происходит нечто неожиданное, как это бывает обычно в действиях против германцев, все меняется (выделено мной. – А. О.)» 28 . Выделенная часть рассуждений генерала, как мне представляется, может с таким же успехом быть отнесена и к весьма образованной части русского общества, вообще фатально нестойкого к неудачам.

Примером может послужить поведение общественности в подобного рода ситуациях во время Крымской, Освободительной и японской войн. И, уж конечно, радикально настроенная часть интеллигенции не была в состоянии объяснить народу причины и смысл войны. Окончивший Гейдельбергский университет Ф. А. Степун вспоминал, насколько непохожими на германских интеллектуалов показались ему перед войной русские: «Объяснение этого в сущности невероятного факта надо, мне кажется, искать в традиционной незаинтересованности русской радикальной интеллигенции в вопросах внешней политики. История Франции сводилась в социалистических кругах к истории Великой революции и коммуны 1871 года; история Англии интересовала только как история манчестерства и чартизма. Отношение к Германии определялось ненавистью к Железному канцлеру за его борьбу с социалистами и преклонением перед Марксом и Бебелем. Конкретными вопросами русской промышленности и внешней торговли тоже мало кто интересовался. У эсеров они сводились к требованию земли и воли, у социал-демократов – к восьмичасовому рабочему дню и теории прибавочной стоимости. Не помню, чтобы мы когда-нибудь говорили о русских минеральных богатствах, о бакинской нефти, о туркестанском хлопке, о летучих песках на юге России, о валютной реформе Витте. Славянского вопроса для леворадикальной интеллигенции также не существовало, как вопроса Константинополя и Дарданелл. Ясно, что с таким подходом к политике наша кампания не была в состоянии облечь назревающую войну в осязаемую плоть живого исторического смысла. В нашем непосредственном ощущении война надвигалась на нас скорее как природное, чем как историческое явление. Поэтому мы и гадали о ней, как дачники о грозе, которым всегда кажется, что она пройдет мимо, потому что им хочется погулять» 29 .

Эта особенность объективно делала определенную часть русского общества податливой различным формам вражеской, прежде всего немецкой, пропаганды. К ведению войны на «внутреннем неприятельском фронте», как это называл Э. Людендорф, в Берлине относились весьма серьезно: «Неужели Германия не должна была прибегнуть к этому могучему средству, действие которого она ежедневно испытывала на себе? Неужели не надо было подтачивать моральные устои неприятельских народов, как это, к сожалению, так успешно достигал у нас противник? Эту борьбу надлежало вести, во-первых, через нейтральные государства, и во-вторых, через линию фронта» 30 . В этих высказываниях, написанных уже после войны, германский генерал удивительно откровенен, за исключением ссылки на вражескую пропаганду. Отличительным качеством действий немцев в войну, как известно, была ссылка на то, что первыми начали применять то или иное оружие их противники. Так было и с газами, и с авианалетами на города. Но то, что пропаганда в тылу через нейтральные государства поставлена по важности перед таковой же на фронте, звучит весьма убедительно. Таким образом, в качестве первичного объекта своих действий немцы избрали вовсе не полуграмотного солдата в окопе, а вполне образованного человека в тылу.

В начале предвоенного периода русское общество не успело попасть под влияние военных настроений – для этого нужно было время. Германский посол граф Ф. фон Пурталес вспоминал: «Хотя с момента опубликования мобилизации прошло уже 24 часа, Петербург еще 1 августа представлял собою картину удивительно спокойную. И сейчас не наблюдалось решительно никакого общего военного воодушевления. Отряды призванных под знамена запасных, которые отчасти проходили через город с музыкою, производили гораздо скорее впечатление людей удрученных, чем охваченных воодушевлением. Запасных провожали женщины, и нередко можно было наблюдать, что не только эти последние, но и сами запасные утирают выступившие слезы. Ни одной патриотической песни, ни единого возгласа не было слышно. Какая противоположность тому, что я немного дней спустя видел в Берлине!» 31 .

Да, в Берлине в эти дни обстановка была совсем иной. Правда, по донесениям русского военно-морского агента в Германии, настроения берлинцев претерпевали определенные изменения. 13 (26) июля жители столицы Второго рейха запрудили ее улицы, перед русским посольством произошли эксцессы. Потом накал страстей спал, но 15 (28) июля вышли экстренные газеты с текстом официального объявления Австро-Венгрией войны Сербии, начались новые, еще более многочисленные манифестации: «Однако на сей раз кроме возгласов «Да здравствует война!» раздавались возгласы «Долой войну!». Обе стороны старались перекричать друг друга, причем скопление и движение народа на нескольких улицах было очень значительное и временами прекращалось даже движение экипажей по Унтер-ден-Линден. Полиция действовала весьма энергично, и никаких враждебных демонстраций против нашего посольства более не было» 32 .

30 и 31 июля вокруг русского посольства вновь стали собираться берлинцы. «Толпа молчала, – вспоминал возвращавшийся в Россию из Генуи полковник А. В. фон Шварц, – угрюмая, мрачно настроенная, явно враждебная» 33 . Вскоре настроение людей на улицах немецкой столицы стало еще более воинственным: на русских в Берлине, а в основном это были женщины, дети и больные, приехавшие на лечение, совершались постоянные нападения, полиция не вмешивалась. Сотрудники посольства не могли даже протестовать, так как в здании были отключены телефоны. Для того чтобы связаться с германским МИДом, пришлось идти пешком – автомобилей и извозчиков на улицах не было. Русские подданные, оказавшиеся в Германии, пытались укрыться в здании посольства, что было весьма нелегко. 20 июля (2 августа) берлинские газеты возвестили, что Россия напала на германскую территорию. Это вызвало взрыв шовинистических эмоций 34 .

Вот то, что бывший немецкий посол в России мог бы увидеть в первые дни августа в Берлине. Люди на улицах распевали Die Wacht am Rhein, а молодые дамы, одетые в белое, раздавали призывникам и военным лимонад, кофе, молоко, бутерброды и сигары, девушки в специальных желто-черных вагонах Liebesgaben’ах дарили германским военным «подарки любви» 35 . На Потстдамской площади толпа берлинцев с радостным энтузиазмом набрасывалась на проходящих мимо японцев и на руках носила их, воображая, что имеет дело с естественными врагами России и не менее естественными союзниками Германии 36 . Даже рейхсканцлер Т. фон Бетман-Гольвег и кайзер попали под влияние этих настроений, разрешив в начале августа 1914 г. вывоз в Японию заказанных правительством микадо тяжелых орудий и брони. Японцы вывезли заказ, после чего последовали весьма неожиданные для Германии события 37 .

16 августа Токио предъявил Берлину ультиматум, ответ на который немцы должны были дать до 23 августа. Он состоял из двух требований: 1) немедленно вывести войска и флот из китайских и японских вод; 2) не позднее 15 сентября 1914 г. передать без каких-либо компенсаций Циндао Японии «с видом дальнейшего восстановления его Китаю» 38 . Немцы отказались принять эти требования, и Япония вступила в войну на стороне Антанты. Уже 29 августа Токио объявил блокаду Циндао и морских подступов к нему 39 .

Население Австро-Венгрии реагировало на начало войны по-разному. В Праге обстановка уже с первых же дней сильно напоминала историю с призывом бравого солдата Швейка под знамена Габсбургов. 1 августа 1914 г. русский консул в этом городе докладывал: «Всеобщая мобилизация объявлена сегодня. Части войск отправлены на румынскую и итальянскую границу. Мобилизация идет неудачно. Не хватает обмундировки. Энтузиазма никакого нет. В народе сильное недовольство» 40 . В Вене и Будапеште настроения были другими: там проходили массовые патриотические демонстрации под черно-желтыми флагами, один парад следовал за другим, резервисты спешили на сборные пункты. В ряде районов Чехии солдат встречали на станциях представительницы всех слоев общества, распределявшие среди солдат хлеб, чай, сигареты.

Далеко не все подданные Габсбургов стремились к активному участию в обороне империи, ее области значительно отличались друг от друга не только по национальному и религиозному составу. 73 % населения Галиции и Буковины, на территории которых должно было пройти большое пограничное сражение, задействовалось в сельском хозяйстве, по сравнению со средними показателями в 55 % по Австро-Венгрии. Среднегодовой доход на душу населения составлял в Галиции 316 крон, в Буковине – 310 крон (Нижняя Австрия – 850 крон, Богемия – 761 крона) 41 . На внутреннюю слабость Австро-Венгрии обращали внимание и ее союзники. Э. Людендорф отмечал: «…как и в сентябре (1914 г. – А. О.), при поездке в Ней-Сандец, я получил впечатление о полной отсталости народностей, которые не принадлежали к числу господствующих. когда я увидел хижины гуцулов, мне стало ясно, что это племя не могло понять, за что оно воюет» 42 .

Неудивительно, что в боях на русском фронте австро-венгерские части, укомплектованные славянами, не всегда демонстрировали стойкость наравне с немецкими частями и гонведом. Провоевавший практически всю войну на Юго-Западном фронте А. И. Деникин так вспоминал об австровенгерской армии: «Конечно, рассматривалась она нами неизмеримо ниже германской, а разноплеменный состав ее со значительными контингентами славян представлял явную неустойчивость. Тем не менее для скорого и решительного разгрома этой армии наш план предусматривал развертывание 16 корпусов против предполагавшихся 13 австрийских» 43 .

Утром 2 августа 1914 г. германское посольство (80 человек) выехало поездом с Финляндского вокзала домой через Швецию 44 . Порядок был соблюден, в то время как при эвакуации русского посольства из Германии на сотрудников, членов их семей и укрывшихся в посольстве подданных России, включая женщин и детей, были совершены нападения толпы, некоторые из них подверглись избиению. Только послу удалось проехать беспрепятственно 45 . «По счастливой случайности я лично не пострадал», – заявил в интервью по возвращении в Россию С. Н. Свербеев. Первые четыре автомобиля при выезде дипломатов конвоировал наряд из 15 конных жандармов, остальные были предоставлены собственной судьбе, кулакам и тростям берлинцев 46 . Весьма тяжелым было положение тех, кто спешил к границам нейтральных государств с гостеприимных немецких курортов: их арестовывали, женщин и даже детей избивали прикладами, а толпы мирных немцев призывали к расправам 47 .

Сложности возникли даже у императрицы-матери, которую война застала в Германии. Отъезд ее поезда сопровождался улюлюканьем и оскорблениями. Марии Федоровне пришлось задержаться в Дании: до вступления в войну Великобритании шведские власти были очень придирчивы в вопросе о разрешении переезда через свою территорию русским подданным, а императрица не хотела пользоваться своим особым положением. Эта история вызвала сильнейшее раздражение у Николая II. «Государь не скрывал, – вспоминал русский министр финансов, – своего негодования проявленным Вильгельмом II отсутствием простой вежливости по отношению к императрице Марии Федоровне. Он добавил, что если бы мы объявили войну Германии, и мать германского императора была бы в России, он дал бы ей почетный караул для сопровождения ее до границы» 48 .

Немцы смотрели в будущее без боязни и поэтому не церемонились соблюдениями правил приличий прошлого. Немецкая военная разведка в предвоенные годы констатировала постоянный рост революционных настроений и пропаганды 49 . Перед отъездом из Петербурга Ф. фон Пурта-лес не скупился на слова. Об этом упоминает и английский посол в России: «Германский посланник предсказывал, что объявление войны вызовет революцию. Он даже не послушался приятеля, советовавшего ему накануне отъезда отослать свою художественную коллекцию в Эрмитаж, так как предсказывал, что Эрмитаж будет разграблен в первую очередь. К несчастью, единственным насильственным действием толпы во всей России было полное разграбление германского посольства 4 августа» 50 . Именно против Германии, а не Австро-Венгрии были направлены тогда чувства, во всяком случае городского населения России, именно в «немце» оно не без основания видело настоящего творца кризиса и войны 51 .

Самое заметное участие в нападении на здание немецкого посольства сыграла молодежь, заметно разогретая пришедшими в Петербург известями об издевательствах, которым подверглись русские в Германии 52 . «Уличные горлопаны, которых везде и всегда много, рады были «выдающемуся» случаю, чтобы покричать и продемонстрировать свои дешевые чувства на улицах… – вспоминал русский генерал. – Но тут было мало, конечно, патриотизма и много, очень много звериного» 53 . Германское посольство подверглось разгрому и было подожжено. Даже массивная скульптурная композиция на парапете крыши здания, изображавшая двух воинов, державших под уздцы коней, была сброшена вниз, а металлические фигуры утоплены в Мойке 54 . На площади перед Исаакиевским собором горел костер из портретов кайзера, взятых в посольстве, в воздухе летали бумаги. Полиция поначалу не вмешивалась, позже прибывший эскадрон конных жандармов постепенно оттеснял толпу с тротуаров. За всем этим наблюдал министр внутренних дел Н. А. Маклаков в компании только что назначенного нового градоначальника 55 . Министр проигнорировал просьбу представителя МИДа вмешаться и остановить акты вандализма. Он считал, что подобным образом народные страсти смогут найти безопасное применение 56 .

После разгрома германского посольства толпа отправилась к австровенгерскому, в котором еще находились посол и сотрудники. Однако на подступах к нему ее встретили усиленные наряды войск, и она вынуждена была отступить, а вскоре и рассеяться по улицам русской столицы 57 . В результате пострадали и здания редакции немецкой газеты «Санкт-Петербург Цайтунг», немецкая кофейня и книжный магазин 58 . Вскоре все вошло в норму, хотя уровня немецкого организованного энтузиазма в России так и не достигли. Однако и эти события вызвали тревогу среди дипломатического корпуса и русского Министерства иностранных дел. 23 июля (5 августа) 1914 г. его глава подал докладную записку на имя государя. С. Д. Сазонов был в высшей степени обеспокоен тем, какой международный резонанс мог получить разгром посольства.

«Вашему Императорскому Величеству благоугодно было лично отметить, – писал он, – что Россия встретила ниспосланное ей испытание «со спокойствием и достоинством». Именно такое отношение сильно содействовало заметному до сих пор повсюду сочувственному нам настроению. С тем большим прискорбием приходится говорить об ужасном и позорном событии, произошедшем вчера ночью. Под предлогом патриотических манифестаций толпа, в которую вошли подонки столичного общества, совершенно разгромила здание германского посольства и даже убила одного из служащих посольства, а власть, на обязанности которой лежало предупредить или пресечь подобные недопустимые в цивилизованной стране неистовства, не оказалась на высоте требования. Ночью многие аккредитованные при высочайшем дворе дипломатические представители, из коих некоторые оказались очевидцами этой дикой картины, обращались с тревогой в Министерство иностранных дел, заявляя о своем желании выехать из Петербурга, а некоторые – даже о желании вытребовать свои военные суда для ограждения личной и имущественной безопасности своих подданных ввиду того, что императорское правительство, по их мнению, видимо, не может достаточно ее обеспечить, ибо раз, несмотря на установленное здесь военное положение, события, подобные вчерашнему, возможны, есть основание опасаться развития новых беспорядков» 59 . Эти опасения временно были развеяны, однако уже в первые дни войны проявилась слабость немногочисленной даже в столице империи русской полиции.

Несмотря на то что возбудителем спокойствия была Австро-Венгрия, гнев общественного мнения оказался направлен именно против Германии 60 . В. А. Сухомлинов вспоминал: «Война против Германии, – об Австро-Венгрии, к которой относились с пренебрежением, почти что не говорили, – была популярна как в армии, среди чиновничества, интеллигенции, так и влиятельных промышленных кругов. Тем не менее когда разразилась гроза, в Петербурге сначала верить этому не хотели. Состояние скептической сдержанности сменилось сильным возбуждением. На улицах появились демонстрации с флагами и пением, и в результате воинственного настроения был разгром германского посольства» 61 . Эту оценку В. А. Сухомлинова почти дословно повторяют и его непримиримые противники.

«Вся нация, – вспоминал А. Ф. Керенский, – жители больших и малых городов, как и сельской местности, инстинктивно почувствовали, что война с Германией на многие годы вперед определит политическую судьбу России.

Доказательством тому было отношение людей к мобилизации. Учитывая огромные просторы страны, ее результаты произвели внушительное впечатление: лишь 4 процента военнообязанных не прибыли в срок к месту приписки. Другим доказательством явилось неожиданное изменение в умонастроениях промышленного пролетариата. К удивлению и возмущению марксистов и других книжных социалистов, русский рабочий, так же как и французский и германский, проявил себя в той же степени патриотом, как и его «классовый враг» 62 . Конечно, «инстинктивное чувство» не могло быть долгим, но пока в России, особенно в ее крупных городах, бурлил воинственный дух.

В Петербурге резервисты охотно шли на призывные участки, на заводах проходили патриотические митинги, после объявления указа о мобилизации в полночь 18 (31) июля по Невскому прошла 80-тысячная демонстрация с национальными флагами и портретами императора 63 . Естественно, особенно выделялись офицеры столичного гарнизона. По словам М. В. Родзянко, слух о возможной приостановке мобилизации вызвал у них «недружелюбное настроение к верхам власти» 64 . Не отставала и Первопрестольная, где настроения были также весьма боевыми. «Высочайший указ о мобилизации, – гласила передовица «Голоса Москвы» от 18 (31) июля, – встречен русским обществом с полным спокойствием и с сознанием неизбежности и логичности предпринятого шага. Но еще накануне мобилизации русское общество откликнулось рядом дружных манифестаций на создавшееся положение, и в этом исключительном по силе и единодушию подъеме залог того отношения, какое встретит в России война, если неизбежность ее сделается неустранимой» 65 .

20 июля (2 августа) 1914 г. в Зимнем дворце состоялся торжественный молебен в присутствии императора и членов императорской фамилии, высших военных и гражданских чинов, дипломатического корпуса 66 . Николай II вместе с семьей прибыл в Петербург на яхте «Александрия» 67 . Переход прошел почти в полном и напряженном молчании. Яхта стала у Николаевского моста, откуда императорская фамилия направилась на берег 68 . На набережной уже стояли тысячи людей – они приветствовали монарха 69 . В 11 часов император вышел к собравшимся во дворце высшим военным и гражданским чинам, чтобы сообщить им о начале войны 70 . «Хороший день, в особенности в смысле подъема духа… Подписал манифест об объявлении войны, – отмечал он в своем дневнике. – Из Малахитовой прошли в Николаевскую залу, посреди кот[рой] был прочитан маниф[ест] и затем отслужен молебен. Вся зала пела «Спаси, Господи» и «Многая лета». Сказал несколько слов. По возвращении дамы бросились целовать руки и немного потрепали Аликс и меня. Затем мы вышли на балкон на Александровскую площадь и кланялись огромной массе народа» 71 .

«Из Николаевского зала Государь вышел на балкон, выходящий на Александровскую площадь, – записал в своем дневнике великий князь Андрей Владимирович. – Вся она была заполнена народом, от дворца до зданий штабов. При появлении Государя все встали на колени» 72 . Более четверти миллиона человек собрались на площади перед Зимним дворцом, чтобы приветствовать Николая и Александру. По примеру Александра I император заявил, что война не будет окончена, пока хотя бы один неприятельский солдат останется на русской земле. Огромная толпа пела гимн 73 . Тысячи голосов кричали «Долой Германию!», «Да здравствует Россия!» и «Да здравствует царь!». «Когда я смотрел на людей около себя, которые кричали, – вспоминал стоявший на Дворцовой площади серб Миленко Вукичевич, – то не мог заметить ни на чьем лице фальши или притворства. Все искренно и одушевленно кричали… Тогда все желали победы над неприятелем. И можно сказать, что этим духом дышала вся Россия» 74 .

«Императорский выход после объявления войны и манифестации на площади Зимнего дворца, – вспоминал А. С. Лукомский, – отразили в себе воодушевление русского народа. Никто не может сказать, что народ сгоняли к Зимнему дворцу или что манифестацией руководила «полиция»; нет, чувствовалось, что все население сливается в одно целое и в общем порыве хочет броситься на врага, чтобы отстоять свою независимость» 75 . По окончании выхода императорская чета проследовала из дворца на набережную, откуда переехала на «Александрию», взявшую курс на Петергоф. Корабль провожали приветствия десятков тысяч людей 76 .

Воодушевлением первых дней войны прониклись и рабочие Северной столицы. Стачки, на которые особое внимание обращали не только германские дипломаты, прекратились 77 . «Война принесла в русскую нацию такую солидарность, которой здесь никогда не было раньше, – писал корреспондент «Таймс». – Никогда еще Россия не была столь едина. Забастовки в Петрограде исчезли за ночь, и казаки, которых ввели в город для того, чтобы сохранять порядок на Невском проспекте и в других публичных местах, внезапно стали объектом приветствий. Один из них, говорят, сказал своему товарищу: «Это правда, что все эти люди приветствуют нас, или мне это снится?» 78 . Через два с половиной года на Невском проспекте толпа будет приветствовать казаков, которые обстреляют наряды полиции и жандармов, и ликовать, громя символы монархии, но пока патриотические демонстрации в Северной столице России сменяли друг друга, ликующие толпы собирались у сербского и французского посольств, приветствуя союзников 79 .

Исключение поначалу представляла ситуация с посольством Великобритании. 1 августа 1914 г. «Таймс» выступила с рядом резких антивоенных публикаций: «Целью и результатом нашего вступления в эту войну будет обеспечение победы России и ее славянских союзников. Будет ли доминирующая славянская федерация, с единодержавно управляющимся населением, скажем, около 200 млн человек, с весьма рудиментарной цивилизацией, но сильно вооруженных для военной агрессии, менее угрожающим фактором в Европе, чем доминирующая Германия с ее 65 млн высоко цивилизованного населения, большей частью занятого торговлей и коммерцией? Последней войной, которую мы вели на континенте, была война, направленная на предупреждение роста России. Сейчас от нас просят воевать за его обеспечение. Сейчас единодушно признается, что наша последняя континентальная война – Крымская война – была чудовищной ошибкой и просчетом. Будет ли это вмешательство хоть сколько-нибудь мудрее или лучше по результатам?» 80 .

По английским университетским центрам прошли мирные демонстрации, в которых участвовали студенты и преподаватели, английские ученые приняли обращение: «Мы рассматриваем Германию как страну, идущую впереди по пути Искусства и Науки, и все мы учились и учимся у германских ученых. Война против Германии в интересах Сербии и России будет прегрешением против цивилизации. Если по причине обязательств чести мы будем, к несчастью, вовлечены в войну, патриотизм может замкнуть наши рты, но даже скрепив зубы, мы будем считать себя вправе протестовать против втягивания в борьбу с нацией, столь близкой к нашей собственной и с которой у нас так много общего» 81 . Против поддержки России в любой форме выступили и лейбористы, в Палате общин и на митинге на Трафальгарской площади. Резолюции митингов ученых и социалистов были также опубликованы в «Таймс» 82 . Неудивительно, что до объявления войны Великобританией ее посольству в России даже угрожала опасность разделить судьбу германского, но утром 5 августа Дж. Бьюкенен получил короткую телеграмму из Лондона: «Война – Германия – Действуйте». Ситуация резко разрядилась буквально за несколько часов 83 . 23 августа (5 сентября) представители России, Великобритании и Франции подписали в Лондоне соглашение о незаключении сепаратного мира в войне 84 . Антанта как союз завершила свое формирование.

Волнения происходили и в других крупных столицах Европы. «Утром 3 августа 1914 г. статс-секретарь фон Ягов, – вспоминал посол Франции в Германии Жюль Камбон, – пришел во французское посольство в Берлине сообщить мне, что Германия порвала с нами дипломатические сношения и что после полудня мне будут вручены мои паспорта. Мы были в моем кабинете. Окна его, выходившие на Парижскую площадь, были открыты. Толпы молодых людей непрерывно проходили по площади, распевая патриотические песни; то и дело раздавались враждебные возгласы в адрес Франции. Я указал статс-секретарю на эту возбужденную толпу и спросил его, когда положат конец этому шуму и будет ли полиция охранять посольство. Ягов заверил меня, что будет. Но не прошло и нескольких часов, как толпа, двинувшаяся к английскому посольству, камнями разбила там окна. Император послал одного из своих офицеров к моему коллеге сэру Эдварду Гошену, чтобы выразить ему сожаление, и я никогда не сомневался, что фон Ягов был глубоко потрясен этим инцидентом. Правительство, которому повиновались как нигде и никогда, оказалось не в состоянии сдержать народные страсти. Народ словно опьянел» 85 .

В Берлине было разгромлено не только британское, но и русское посольство, в Лондоне и Париже – германские. В какой-то степени это было естественно для столичного города с большой концентрацией образованных сословий, с огромным давлением прессы на общественное мнение. «С 1870 года, – вспоминал Д. Ллойд-Джордж, – не было ни одного года, когда французская армия менее боялась бы своего великого соперника» 86 . Раймонд Пуанкаре вспоминал об этих днях: «К счастью, в эту среду, 5 августа, вся страна следовала только одному лозунгу – доверие! Словно по мановению волшебного жезла во всей стране был осуществлен священный союз (union sacree), который я призвал из глубины своего сердца и окрестил в своем послании к парламенту. Германское объявление войны вызвало в нации великолепный порыв патриотизма. Никогда во всей своей истории Франция не была столь прекрасной, как в эти часы, свидетелями которых нам дано было быть» 87 .

Из окон солдатского вагона случайно попавшему туда молодому человеку эти дни казались не столь красивыми, как из президентского дворца: «Поезд шел медленно, останавливался на разъездах, дожидаясь встречных эшелонов. На станциях женщины провожали мобилизованных; многие плакали. Нам совали в вагон литровые бутылки с красным вином. Зуавы пили из горлышка, давали и мне. Все кружилось, вертелось. Солдаты храбрились. На многих вагонах было написано мелом: «Увеселительная прогулка в Берлин» 88 . Нечто подобное происходило и в Англии. Д. Ллойд-Джордж отмечал, как общественное мнение его страны отреагировало на первые дни войны: «Угроза вторжения немцев в Бельгию зажгла огнем войны весь народ от моря до моря» 89 .

Британский премьер-министр Г Асквит, глядя на ликующих жителей имперской столицы, отметил, что война или все, что ведет к войне, всегда было популярно среди лондонской толпы. При этом он процитировал фразу премьер-министра Р. Уолпула: «Now they were ringing their bells; in a few weeks they’ll be wringing their hands (Сегодня они бьют от радости в колокола, а через несколько недель будут заламывать руки от отчаяния)» 90 . Эти слова удивительно точно подходят к колебаниям, которые суждено было испытать и русским столицам. Подобные метания особенно характерны для безответственной общественности.

Патриотический подъем наблюдался и в провинции. «Россию охватил вихрь, – вспоминала дочь генерала М. В. Алексеева. – Молодое поколение ликовало: «Война, война!», как будто случилось что-то очень радостное. Патриотический подъем был колоссальный» 91 . Молодежь, и не думавшая ранее о военной карьере, вступала в армию. А. М. Василевский так описал изменения, произошедшие в среде его сверстников: «Но теперь, после объявления войны, меня обуревали патриотические чувства. Лозунги о защите отечества захватили меня. Поэтому я неожиданно для себя и для родных стал военным» 92 .

Эти настроения сыграли самую неожиданную роль в принятии решения по важнейшему вопросу. 29 июля (11 августа) 1914 г. Главное артиллерийское управление вышло в правительство с проектом об объявлении казенных заводов, работающих для обороны, на особом положении. Фактически это была программа мобилизации государственной промышленности: заводов, арсеналов, мастерских, причем не только Военного и Морского министерств, но и других ведомств, которые нужны армии и флоту. Предлагались меры по значительному ужесточению производственной дисциплины, запрещался переход на другое предприятие, вводилось тюремное заключение (от четырех месяцев до одного года четырех месяцев) за небрежность, неявку на работу или «дерзость». Проект был подписан начальником ГАУ генералом Д. Д. Кузьминым-Караваевым и В. А. Сухомлиновым. 3 (16) августа Совет министров утвердил документ, но одновременно признал его применение на практике несвоевременным. Правительство считало, что в атмосфере общего подъема патриотических чувств, в том числе и в рабочей среде, в этих мероприятиях не будет особой нужды 93 .

Рабочие Петербургского промышленного района в основном призывались в ряды 22-го армейского корпуса, дислоцированного в Финляндии. «К этому запасу, – вспоминал один из офицеров финляндских стрелков, – командиры полков сначала отнеслись недоверчиво, сомневаясь в его политической надежности, но на театре войны они оказались прекрасным элементом, и недоверие к ним быстро исчезло» 94 . Однако патриотические чувства испытывали не все. Часть революционеров, для которых подобные убеждения были равносильны орвелловскому «мыслепреступлению», старались любым путем избежать фронта. Наиболее оригинальным был большевик Ф. Ф. Ильин (партийный псевдоним Раскольников), который уклонился от призыва, поступив на курсы гардемаринов и благополучно сохранил себя там от германских снарядов и торпед вплоть до Февральской революции 95 .

Всеобщее воодушевление и успешная мобилизация – вот что нашел в Киеве в первые дни войны приехавший сюда из своего чигиринского имения П. Раевский. По предложению генерал-губернатора он, не будучи военнообязанным, возглавил отряд Красного Креста 96 . Спешивший в Москву из Севастополя великий князь Александр Михайлович задавал себе вопрос, глядя на это воодушевление: «И сколько еще продлится этот странный энтузиазм русских интеллигентов, которые вдруг сменили свою привычную философию пацифизма на идиотическую враждебность ко всему немецкому, включая оперы Вагнера и шницель по-венски?» 97 . Крупный город в России был одновременно центром концентрации патриотических и антигосударственных элементов. В то время как первые шли на фронт, вторые заваливали мобилизационные отделы и даже военного министра просьбами и ходатайствами об освобождении от службы или хотя бы об отсрочке.

«В первые же дни мобилизации у всех воинских начальников, на станциях железных дорог, по домам и лачугам стоял сплошной стон, и море слез провожало «героев»-солдат на войну, – вспоминал современник. – Врачи, все власти, имевшие всяческое знакомство, связи, протекция, взятки, все было использовано многими, чтобы только стать «белобилетниками» или пристроиться где-нибудь в более безопасных местах – в штабах, обозах» 98 . В августе 1914 г. для них образовалось убежище – Земский, а затем и Городской союзы 99 . «Патриотические манифестации и взрывы энтузиазма, – отмечал Ю. Н. Данилов, – являлись, по-видимому, лишь дешевым фасадом, за которым скрывалась невзрачная действительность» 100 . В отличие от образованных сословий, от горожан русское крестьянство шло на войну безропотно, по привычке. При этом оно не проявляло патриотического восторга от известия о войне.

Несколько смягчали эту реакцию государственные субсидии, которые выплачивались семьям призываемых. По закону от 25 июня 1912 г. в случае призыва рядовых и унтер-офицеров запаса и государственного ополчения пособиями обеспечивались их жены и дети (в любом случае), а также родители, братья и сестры, даже дед и бабушка, правда, в случае если призываемый был кормильцем. Все зависело от уровня цен на продукты. Ежемесячное пособие составлялось из расчета стоимости продовольственного пайка, в который входили следующие продукты: 27,2 кг муки, 4 кг круп, 4 кг соли, 400 гр. постного масла 101 . Таким образом, денежный размер пособий не был унифицирован, иногда сумма субсидий в одном уезде существенно отличалась от таковой в соседнем. Бывали случаи, когда они достигали от 30 до 45 рублей в месяц, что существенно превышало среднестатистический заработок крестьянина, и тогда женщины были даже довольны, что их мужей призвали в армию. За 1914–1915 гг. было выплачено около 442 300 тыс. рублей, а за 1915–1916 гг. – 760 млн, причем на долю сельского населения пришлось 77 % выплат. По подсчетам Н. А. Данилова, за счет этих выплат совокупный доход русского крестьянства превысил за первый год войны предвоенные показатели на 340 млн рублей, а за второй – на 585 млн. 102

«Каждый день молодецкие части, как на параде, шли на войну. Их провожало общее ликование и гордость», – вспоминал русский дипломат 103 . Ему вторил морской офицер, спешивший на место службы: «Один эшелон вез на фронт гвардейский казачий полк. Казаки шумно радовались, по вагонам звучали гармони, слышались удалые песни. Затем мимо нас прошел эшелон с гусарами, где также царило необычное веселье. Все с восторгом шли на смерть» 104 . Теми же словами описывает эти дни ехавший на фронт военный врач: «Из полутемных теплушек несется звон балалайки, топот камаринского взрывы хохота, и разжигающей искрой перекатывается из вагона в вагон ядреная солдатская ругань. Встречные эшелоны обмениваются надрывными «ура», и кажется, будто вся Россия шумно и радостно вскипела волнами вооруженных, немытых и распоясанных мужиков и на всех парах несется навстречу безумному водовороту войны» 105 . Стенли Вошборн, специальный военный корреспондент «Таймс», с восторгом писал об увиденном: «Действительно, если бы враг мог провести хотя бы день в Петрограде или в любом другом русском городе, он ужаснулся бы начавшемуся приливу (русского патриотизма. – А. О.)» 106 .

«Нельзя сказать, чтобы война застала нас врасплох: начиная с весны 1911 г. и до начала нынешней войны, – отмечал командир 16-го армейского корпуса генерал П. А. Гейсман, – мы все время продолжали усиленно готовиться к войне во всех отношениях. «Поверочных» мобилизаций производилось очень много (весной и осенью), причем мобилизовывались не только перволинейные, но и второлинейные части; по временам проводились и «опытные» мобилизации с призывом запасных и т. д.» 107 . Однако уже в начале настоящей мобилизации проявились признаки будущих проблем. Прежде всего унтер-офицеры срочной службы, находившиеся в запасе, не были взяты на особый учет и шли на пополнение частей в качестве рядовых 108 . Это происходило даже в столице, где формировались гвардейские части 109 . Преображенский полк, например, в результате получил по 20–30 унтер-офицеров на роту, причем пришедшие из запаса ранее служили в полку и были, таким образом, прочно связаны с его традициями 110 . Та же самая картина наблюдалась и в провинции.

«В полку все обстояло благополучно, – вспоминал первые дни мобилизации М. Д. Бонч-Бруевич. – Единственное, что казалось мне огорчительным и чего исправить я не мог, это было обилие среди призванных запасных фельдфебелей, старших и младших унтер-офицеров прежних сроков службы, превратившихся здесь, в моем полку, в рядовых солдат. Внезапно образовавшийся в полку избыток младшего командного состава, приятный мне как командиру части, раздражал меня как генштабиста, привыкшего мыслить более широкими категориями. Я огорченно подумал о том, что правильнее было бы всех этих излишних в полку фельдфебелей и унтеров отправить в специальные школы и превратить в прапорщиков. Будущее показало, что мои размышления были правильны: вскоре прапорщиков начали во множестве фабриковать, но только на основе подходящего образовательного ценза» 111 .

Мобилизация шла успешно в смысле удачной организации массового призыва резервистов. Безусловно, никогда ранее перед руководством армии не стояла столь масштабная и сложная задача. Тревогу должно было вызвать то, что с самого начала в ее решении присутствовали элементы импровизации и досадных просчетов. Все было подчинено одной задаче – не потерять время. Не было проявлено бережного отношения к кадрам. При предвоенном расчете на 5–6 месяцев активных военных действий такие «мелочи» не имели значения. Н. Н. Головин отметил даже такой случай, когда при мобилизации в строю одной из рот рядовыми стояло восемнадцать (!) унтер-офицеров: «Каждый, хотя немного знающий быт русской армии, понимает, что всякий прибывший из запаса унтер-офицер должен был бы расцениваться на вес золота. Все эти люди, столь нужные именно для нашей армии с ее малокультурным солдатским составом, были выбиты в первых же боях» 112 .

А. И. Деникин вспоминал о том, что многие полки Юго-Западного фронта выступили в поход, имея в ротах по 5–6 офицеров и до 50 % запасных унтер-офицеров в качестве рядовых 113: «И все-таки, и все-таки мобилизация прошла по всей огромной России вполне удовлетворительно, и сосредоточение войск закончено было в установленные сроки» 114 . Золотой запас армии уходил на фронт в качестве рядовых, в то время как уже тогда он был необходим для поддержания порядка в тылу. Впрочем, об этом мало кто думал в эти дни. Ведь война должна была быть краткосрочной и победоносной. Практически все были уверены, что уходят в поход, который продлится несколько месяцев. По общему убеждению, война должна была закончиться к Рождеству 115 .

Армия рвалась на фронт, многие опасались не успеть. «Настроение у нас было праздничное, – вспоминал о своем движении к границам Восточной Пруссии из Тифлиса в августе 1914 г. младший офицер 13-го лейб-гренадерского Эриванского полка, – все были уверены в победе и даже скажу больше, наиболее ретивые из нас боялись опоздать к решительному сражению, так как всем было хорошо вдолблено нашими военными авторитетами, что современная война должна быть молниеносной и решительной по своим результатам. Я лично верил этой теории и выступил на войну налегке, не запасшись абсолютно теплой одеждой и хорошей походной обувью, столь важной для пехотинца» 116 .

Война позволила решить вопрос, к которому несколько раз приступали еще до ее начала. В 1913 г. в очередной раз планировали запретить продажу водки (император крайне негативно относился к «пьяному бюджету», то есть к продаже водки казной, что, по его мнению, приучало крестьян к алкоголизму и разоряло их), однако против этой идеи энергично выступил министр финансов В. Н. Коковцов, не находивший в продаже алкоголя ничего предосудительного 117 . На сколько-нибудь решительные меры в отношении этого зла перед войной правительство пойти так и не решилось. Тем не менее необходимость самой борьбы была признана на самом высоком уровне. Уже в апреле 1914 г. П. Л. Барк представил Думе программу борьбы с пьянством 118 .

А в первые дни войны ситуация изменилась. На основании Устава о воинской повинности 1912 г. в период мобилизации предполагалось прекращение торговли вином и водкой 119 . Не везде выполнение этого требования прошло без эксцессов. 6 (19) июля в Баку из Петербурга направился товарищ министра внутренних дел Свиты генерал-майор В. Ф. Джунковский 120 . Поездка была вызвана забастовкой рабочих нефтяных промыслов, но к 16 (29) июля она пошла на спад – нефтепромышленники приняли предложения генерала 121 . С началом мобилизации он поспешил назад. Возвращаясь в столицу, он проехал в эти дни по всему югу России и стал свидетелем беспорядков в районе Владикавказа, вызванных тем, что запасные осаждали и иногда громили винные лавки 122 . Часто мобилизованные являлись на призывные пункты с изрядным запасом спиртного и в первые часы по прибытии в части вели себя вызывающе. «Всю ночь по лагерю неслись пьяные песни, – вспоминал прибытие в Тулу призывных современник. – Зато утром наступила реакция: отрезвевших запасных одели в военное обмундирование, превратив таким образом в солдат – и стали они тише воды, ниже травы» 123 .

Иногда беспорядки заканчивались не столь простым способом. В Армавире волнения среди запасных Кавказской кавалерийской дивизии закончились даже убийством офицера 124 . Были заминки в ходе мобилизации на Волге и в некоторых районах Сибири. В г. Барнауле Томской губернии, в Пермской, Орловской, Могилевской губерниях волнения среди призываемых, по большей части связанные с прекращением винной торговли, приобрели большой размах 125 . Правда, вскоре эти локальные неурядицы (на южном направлении, начиная от Ростова-на-Дону, по словам В. Ф. Джунковского, царил образцовый порядок) были преодолены. В Баку прекратилась забастовка. Он вспоминал: «По мере приближения к Петербургу мое волнение росло, 26-го я был в Москве, провел несколько часов и был свидетелем того благодушного подъема и бодрости духа, охвативших все слои населения. Работа кипела, чувствовался могучий порыв энтузиазма» 126 .

Еще 13 (26) июля 1914 г. военный министр обратился к министру финансов с просьбой о повсеместном запрещении винной торговли до окончания стратегического сосредоточения войск на границе. 4 (17) августа 1914 г., находясь в Москве, Николай II, сославшись на просьбы крестьян остановить торговлю вином, принял решение обсудить вопрос о закрытии винных лавок в Совете министров. На заседании Совета министров 9 (22) августа просьба военного министра была удовлетворена, особенно активно выступал в ее поддержку министр внутренних дел. В результате последовал высочайший запрет на торговлю вином и водкой на время всей мобилизации. 22 августа (4 сентября) запрет был продлен на все время военных действий. 8 (21) октября в ответ на всеподданнейший адрес Всероссийского союза христиан-трезвенников император заявил о своем решении сделать временный запрет на продажу казенного алкоголя постоянным 127 .

Впрочем, наибольшая опасность при проведении мобилизации заключалась не в волнениях и не в запрете на продажу спиртного, а в разнице между запасными, недавно вернувшимися из строя, и теми из них, кто успел уже отвыкнуть от армейской дисциплины. «Первые были солдаты как солдаты, – вспоминал М. Д. Бонч-Бруевич, – тянулись не только перед каждым субалтерн-офицером и фельдфебелем, но готовы были стать во фронт перед любым унтер-офицером… Не действовал на такого «нижнего чина» и длительный отрыв от армии. Запасные первого типа на второй день после появления в казармах ничем не отличались от кадровых солдат. Зато запасные из участников Русско-японской войны, едва прибыв в полк, начали проявлять всевозможные претензии; держались вызывающе, на офицеров глядели враждебно, фельдфебеля, как «шкуру», презирали и даже передо мной, командиром полка, вели себя независимо и, скорее, развязно» 128 . Это была проблема, которая не приобрела еще опасных масштабов, но при невнимании к кадрам армии, при отсутствии политического и идейного единства внутри страны вполне могла стать серьезной опасностью.

В первые дни войны единство страны казалось прочным. Спешивший в Петербург на место службы В. Г Федоров еще надеялся, что войны удастся избежать: «Но уже в Москве я почувствовал, что надежды мои не оправдываются. Я видел на улицах войска, спешно возвращающиеся из лагерей в казармы. Части шли по городу походным порядком, запыленные и усталые. Говорили, что войска возвращены из лагерей ввиду ожидавшейся мобилизации. В тот же вечер в Москве на Лубянской площади начались патриотические манифестации. Экстренные выпуски газет разбирались нарасхват. Понемногу всеми овладело тревожное, лихорадочное состояние» 129 . Британский вице-консул в Москве вспоминал эти дни: «Среди буржуазии был тот же энтузиазм. Жены богатых купцов соревновались друг с другом в денежных пожертвованиях на госпитали. Проходили гала-представления в пользу Красного Креста в государственных театрах. Царила оргия национального гимна. Каждый вечер в опере и балете публика, охваченная экзальтированным патриотизмом, стоя слушала, как императорский оркестр исполнял национальные гимны России, Англии, Франции и Бельгии… Если в это время и были пессимисты, их голос не раздавался публично. Революция казалась невозможной даже в отдаленном будущем, хотя с первого дня войны каждый либерально настроенный русский надеялся, что победа принесет с собой конституционные реформы» 130 .

Двадцатитрехлетний студент-филолог Московского университета Дмитрий Фурманов был, очевидно, среди пессимистов. В своем дневнике он отметил, как либеральные ожидания проявлялись на улицах Москвы. Эти настроения, правда, еще не были организационно оформлены: «Был я в этой грандиозной манифестации Москвы 17 июля в день объявления мобилизации. Скверное у меня осталось впечатление. Подъем духа у некоторых, может, и очень большой, чувство, может, искреннее, глубокое и неудержимое – но в большинстве что-то тут фальшивое, деланное. Видно, что многие идут из любви к шуму и толкотне, нравится эта бесконтрольная свобода – хоть на миг, да и я делаю, что хочу, – так и звучит в каждом слове. И скверно особенно то, что главари, эти закрикивалы, выглядывают то дурачками, то нахалами. «Долой Австрию!» – и крикнет какая-нибудь бесшабашная голова, и многоголосое «ура» покроет его призыв, а между тем – ни чувства, ни искреннего сочувствия» 131 .

«Потенциально война развязывала руки правительству в отношении внутреннего врага, – отмечает современный исследователь. – Социалистическое и радикально-либеральные движения уже самим фактом начала войны и неизбежного ужесточения административного произвола ставились на грань внутреннего кризиса. Вместе с тем положение в один день приняло отчетливые очертания, что облегчало либералам возможность сориентироваться и занять свое место в новой политической обстановке. Однако их позиция не была столь определенной, как это обычно принято изображать в историографии. Прежде всего, далеко не вся либеральная оппозиция испытывала тот «патриотический угар», в котором ее уличали отечественные историки» 132 .

Таково было настроение этих дней. Даже варшавская пресса обратилась с призывом к полякам выступить на защиту славянства. Эти призывы не прошли бесследно. Корреспондент «Таймс» отмечал: «Когда Россия начала войну, сердца всего польского народа воспламенились в порыве в ее поддержку» 133 . До войны при планировании мобилизации в Польше считалось, что 20 % призываемых из польского населения уклонятся от мобилизации, русские власти, по словам Я. Г Жилинского, «готовились к случайностям и выступлениям». Опасения не были беспочвенными. Губернии с польским населением в 1905–1907 гг. прочно занимали первое место по неявке призываемых без уважительной причины 134 . Однако случайностей и выступлений не последовало. На самом деле, являлись не только подлежащие призыву, но и добровольцы 135 . В Варшаве они с пением военных песен и под русскими флагами шли на призывные пункты под приветствия горожан 136 .

Так же было и в весьма неспокойном в 1905–1907 гг. Закавказье. Возвышенное настроение царило и в административной столице Кавказского наместничества – Тифлисе. По его улицам следовали патриотические манифестации 137 . Многие военные и здесь не ожидали такой реакции общества. «18 июля, около 12 часов дня, придя на Эриванскую площадь, – вспоминал генерал Ф. И. Назарбеков, – я был поражен громадным стечением народа. Первого встречного спросил о причине многолюдности народа, он мне ответил, что идет молебствие по случаю объявления войны Германией. Вышло, что я жестоко ошибся в своих предположениях. Настроение жителей было очень приподнятое. Очевидец войн 1877 и 1904 гг., я ничего подобного не видел. Всюду ежедневно были манифестации из самых разных слоев населения. Они дефилировали перед дворцом наместника и выражали готовность все сделать для успеха этой навязанной нам войны» 138 .

Никаких проблем не возникло и в Финляндии, хотя по опыту революции 1905–1907 гг. здесь постоянно готовились к возможным осложнениям, которые сделают необходимым использование войск для восстановления порядка 139 . Как отмечал офицер Генерального штаба: «В настроении финляндцев мы не были вполне уверены. Еще так недавно, в 1906 г., во многих местах были антирусские беспорядки. Когда весной 1914 г. командировался в Западную Финляндию ряд рот различных полков на формирование новой 4-й Финляндской стрелковой бригады, то принимались даже меры на случай враждебных демонстраций или бойкота со стороны местных жителей. Правда, эти меры оказались излишними: жители-финны не только не бойкотировали русских, но даже устроили в некоторых местах чествования наших офицеров; в отношении солдат тоже проявлялось очень много внимания» 140 . Мобилизация протекала без каких-либо помех.

Старший адъютант той самой 4-й бригады, штаб которой располагался в Таммерфорсе (Тампере), вспоминал: «Местное население проявляло по отношению к нам полную лояльность и корректность» 141 . Опасения командования 22-го корпуса, расквартированного в Великом княжестве, что в случае войны местная оппозиция организует стачки и парализует мобилизацию этого подразделения, также не подтвердились. Финское население было настроено дружелюбно к русским частям, железная дорога и связь работали прекрасно. За все дни мобилизации в Финляндии произошло всего одно опоздание поезда на 10 минут, все остальные двигались точно по графику 142 . Когда германские подданные следовали по главной улице Гельсингфорса – Эспланаде к гавани для депортации в Швецию, финская толпа начала избивать их, и для охраны немцев пришлось даже вызвать роту 2-го Финляндского полка 143 .

4 (17) августа в Первопрестольную приехал Николай II. На следующий день в старых залах Большого Кремлевского дворца состоялся высочайший выход. К императору с приветственными речами обратились предводитель губернского дворянства, исполняющий должность городского головы и председатель Московского губернского земства 144 . Затем в Кремле прошел торжественный молебен, омрачившийся небольшим, но весьма примечательным инцидентом. На Кремлевской площади собрались несколько тысяч человек. По пути движения Николая II на коленях стоял старик крестьянин, пытавшийся подать бумагу на высочайшее имя, однако толпа на глазах императора буквально смяла его. Присутствовавшая при этом англичанка вспоминала: «Император, безусловно, видел это, но не подал знака. Спокойно, твердым шагом, он продолжил свой путь» 145 .

Очевидно, преисполненный сознанием торжественности минуты, Николай II не счел возможным обращать внимание на подобные «мелочи». Четыре дня прошло в бесконечных парадах, празднованиях и заверениях в лояльности трону от представителей всех слоев населения: «Вся Москва, все население вышло на улицу, сотни тысяч народа заполняли весь путь следования Государя, все как бы единым сердцем встречали царя, взволнованные, готовые на всякие жертвы, лишь бы помочь царю победить врага» 146 .

«Мобилизация шла прекрасно и число призванных по сравнению с частичной мобилизацией 1904 года вызвало всеобщее удивление», – вспоминал А. Нокс 147 . «Народ наш оказался законопослушным, – отмечал Ю. Н. Данилов, – и на призыв явилось до 96 процентов призванных. Более, чем по расчетам мирного времени ожидалось» 148 . Действительно, явка запасных повсюду превзошла все ожидания, прогноз 20 % недобора нигде не оправдался 149 . Заставший мобилизацию в Твери Вл. И. Гурко отмечал: «Мобилизация проводилась в абсолютном порядке… Войсковые эшелоны загружались в образцовом порядке» 150 . Находившийся в деревне под Рыбинском Н. В. Савич наблюдал такую же картину: «Мобилизация прошла гладко, как хорошо налаженный часовой механизм. Население явилось послушно на сборные пункты» 151 . Теми же словами описывает ее командир Гвардейского корпуса В. М. Безобразов: «Мобилизация проходила быстро и в отменном порядке» 152 .

Вернувшийся из Швейцарии в Киев в первый день мобилизации командир 9-го армейского корпуса Д. Г Щербачев был доволен картиной, которую он там застал: «Подъем всюду был необычайный, мобилизация шла безукоризненно» 153 . Забастовки прекратились, сопротивления мобилизации не оказывалось. На призывные пункты явилось большое количество добровольцев: «Шли льготные, шли забракованные, шли освобожденные по возрасту и т. д.» 154 . Мобилизованных провожали с цветами, только после ухода поездов толпы родственников, сопровождаемые жандармами, расходились в молчании 155 .

Мобилизация, как и сосредоточение, шла в полном порядке, в соответствии с предвоенными планами, это признавал даже такой последовательный критик В. А. Сухомлинова, как генерал Н. Н. Головин: «Русские железные дороги блестяще выполнили работу по мобилизации армии и сосредоточению ее на театре военных действий. Не только тысячи эшелонов и команд своевременно прибыли к местам назначения, но в период сосредоточения по требованию Ставки и штабов фронтов в связи с начавшимся наступлением противника перевозки других были ускорены, что для сибирских войск достигало трех-четырех суток. Эти перевозки с отступлением от планов были выполнены без замешательства и в некоторых случаях оказали серьезное влияние на ход военных действий. Работа железных дорог только по сосредоточению войск выразилась в перевозке более 3500 эшелонов» 156 .

В августе 1914 г. 214 200 вагонов, 47,7 % вагонного парка, было выделено для воинских перевозок. Эта цифра постепенно сокращалась, достигнув к декабрю 1914 г. 105 тыс. вагонов. К 1 (14) сентября 1914 г. для военных перевозок было задействовано 50 % вагонов 1-го и 2-го классов и до 15 % 3-го и 4-го классов. Так как для сбора порожняка требовалось время, то большинство железных дорог достигло максимальной пропускной способности через восемь (21 дорога) и двенадцать (32 дороги) дней после объявления мобилизации. Некоторые трудности наблюдались только на Сибирской железной дороге, где пришлось увеличить движение с запланированных восьми пар воинских поездов до тринадцати. С этой задачей дорога справилась, более того, в сентябре там установилось регулярное движение в 16 пар поездов 157 .

«По окончании перевозок по сосредоточению, – вспоминал генерал С. А. Ронжин, – в приказе по армии был отмечен выдающийся успех, с которым они были выполнены, и поистине работа наших железных дорог в начальный период войны 1914 года будет всегда одной из блестящих страниц их истории» 158 . Руководитель мобилизационного отдела ГУГШ А. С. Лукомский получил единственную в истории русской армии награду – орден Св. Владимира 4-й степени на георгиевской ленте, «Владимир Георгиевич», как сразу же окрестили его острословы 159 .

Итак, мобилизация была в целом успешной, но при этом нельзя не признать, что в самом механизме, который должен был предоставить армию на краткосрочную войну, имелся недостаток. В. А. Сухомлинов с гордостью вспоминал о мобилизованной армии: «Это были войска, верные долгу и присяге. Те 4 1 / миллиона, которые стали под ружье при объявлении мобилизации в 1914 году и свое назначение выполнили честно, «не щадя живота своего», – почти все выбыли из строя ко времени революции» 160 . Однако у первоочередных частей зачастую не было полноценной замены. Формировавший в Самаре 83-ю пехотную дивизию из скрытых кадров ушедшей на фронт 48-й пехотной дивизии генерал-майор К. Л. Гильчевский отмечал: «Первоочередные полки очень мало позаботились о своих скрытых кадрах. Они считали мобилизацию их второстепенным делом и, мобилизуя себя, взяли все лучшее из кадрового состава, оружия, снаряжения и прочего. Контингент запасных состоял из пожилых солдат, бывших даже в японской войне. Настроение было небоевое. Воинский порядок соблюдался слабо. Большинство офицеров относились к своим безучастно» 161 .

Все это ослабляло русскую армию, боеспособность подобного рода частей напрямую зависела от количества работавших кадровых офицеров. Однако в начале войны даже второочередные части довольно скоро приобретали вполне приличные формы. Германский военный историк описывает эту армию почти теми же словами, что и русский военный министр: «Начало войны 1914 года застало русскую армию вполне боеспособной и внутренне прочной. Более 80 % солдатского состава было из крестьян, отношение солдат к офицерам характеризовалось патриархальной простотой и доверием. Это изменилось лишь тогда, когда в результате затянувшейся войны выбиты были почти целиком офицеры и унтер-офицеры мирного времени и кадровый состав солдат» 162 . В этих словах содержится немало истины, как, впрочем, и в следующей оценке, данной генералом М. Гофманом: «Жесткий критицизм относительно военных усилий России, широко распространенный в Англии и в военных кругах, не оправдан. Русская армия сделала то, что она могла сделать. То, что она плохо управлялась и поэтому несла поражения, было результатом отсутствия настоящего великого лидера» 163 .

Те, кто претендовал на эту роль, не прошел испытания на полях военных и, может быть, еще более политических сражений. Начиналась Первая мировая война, последняя для императорской России, в которой в ее высшем военном командовании проявятся все противоречия межвоенного периода: между сторонниками великого князя Николая Николаевича (младшего) и военного министра В. А. Сухомлинова, между теми, кто отстаивал австрийское или германское направление главного удара. В проигрыше от этих конфликтов, все более и более выходивших за пределы военной элиты, последовательно окажутся идея удара по Проливам, корпоративная замкнутость офицеров Генерального штаба, император Николай II и, наконец, политическая стабильность России.

Что же представляла из себя Российская империя накануне мировой войны? Тут необходимо отстраниться от двух мифов – советского, когда «царскую Россию» показывают как отсталую страну с забитым народом, и «новороссийского» - суть этой легенды можно выразить названием документально-публицистического фильма советского и российского режиссёра Станислава Говорухина «Россия, которую мы потеряли» (1992). Это идеализированное представление о Российской империи, которую разрушили негодяи большевики.

Российская империя действительно имела огромный потенциал и могла при соответствующей глобальной, внешней и внутренней политике стать мировым лидером, в силу своих людских резервов (третье на планете по численности население, после Китая и Индии), природных богатств, творческого потенциала и военной мощи. Но были и мощные, глубинные противоречия, которые в итоге и разрушили здание империи. Не будь в наличии этих внутренних предпосылок, подрывная деятельность финансового интернационала, западных спецслужб, масонов, либералов, социалистов-революционеров, националистов и пр. врагов России не имела бы успеха.

Краеугольными камнями Российской империи были: православие, которое хранило основы христианства как основы системы воспитания и образования; автократизм (самодержавие) как базис государственной системы; русский национальный дух, который был основанием для единства огромной территории, стержнем империи, в то же время способный к взаимовыгодному сотрудничеству с другими расами, народностями и вероисповеданиями. Но эти три основы были во многом подорваны: православие в большинстве своём стало формальностью, утратив свой огненный дух праведности, за обрядами была утрачена суть – «Славие Правды, Праведности». Русский национальный дух размывался давлением западничества, в итоге произошёл раскол народа – элита (в большинстве своём) приняла европейскую культуру, для неё Париж и Лазурный берег стали ближе, чем Рязанщина или Псковщина, а Маркс и Вольтер интереснее, чем Пушкин или Ломоносов.

Экономическое развитие России того времени вызывает двойственное впечатление, с одной стороны, успехи были высокими. Империя пережила три экономических подъёма – первый был при Александре II, второй в конце 19-начале 20 столетий (был связан со стабильностью эпохи императора Александра III и рядом позитивных нововведений вроде ввода протекционистских тарифов и винной монополии, политикой поощрения предпринимательства и пр.), третий подъём произошёл в 1907-1913 годы и, что интересно, продолжался даже в годы Первой мировой войны и был связан с деятельностью П.А.Столыпина и В.Н.Коковцева (министр финансов 1906 -1914 годы, председатель Совета министров в 1911 - 1914 годы). Средние темпы ежегодного роста в последний период составляли 5-8%. Этот подъём даже называли «русским чудом», которое произошло намного раньше, чем германское или японское.

Граф Владимир Николаевич Коковцов, русский государственный деятель, председатель Совета министров России в 1911-1914 годах.

За 13 предвоенных лет объём промышленного производства вырос втрое. Особенно быстро росли новые отрасли промышленности – химическое производство, нефтедобыча, стремительный рост был зафиксирован в угледобыче. Строились железные дороги: с 1891 по 1916 годы построили Транссибирскую железнодорожную магистраль (Транссиб, или Великий Сибирский путь), она соединила Москву и крупнейшие сибирские и дальневосточные промышленные центры империи, фактически стянув Россию железным поясом. Это была самая длинная железная дорога в мире – более 9 тыс. км. Южной веткой Транссиба стала Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД), построенная в 1897-1903 годах. Она принадлежала Российскому государству и обслуживалась подданными империи. Проходила по территории Маньчжурии и соединяла Читу с Владивостоком и Порт-Артуром.

В области легкой, текстильной (текстиль вывозили в Китай и Персию), пищевой промышленности Россия полностью обеспечивала себя и вывозила товары на внешний рынок. Более негативная обстановка была в области машиностроения – Россия производила сама 63% оборудования и средств производства.

Большие опасения западных экономистов и политиков вызывало быстрое развитие России. В 1913 году Российская империя вышла на первое место в мире, опередив Соединенные Штаты, по темпам роста промышленного производства. Россия входила в пятерку сильнейших экономических держав, уступая только Великобритании, Германии, догоняя Францию и США. По подсчётам французских экономистов, если бы Россия сохранила темпы такого развития, при том что другие державы сохраняли прежнюю скорость развития, то к середине XX века Российское государство мирно, эволюционным путём должно было господствовать в мире в финансово-экономическом плане, т. е. и в политическом, став сверхдержавой номер один.

И это при том, что сравнивать Россию и Британскую и Французскую колониальную империи несколько неверно – Париж и Лондон выкачивали средства из колоний, подчинённые территории развивали однобоко, только в своих интересах. Из заморских владений британцы и французы получали огромное количество дешевого сырья. Российская империя развивалась в других условиях – окраины считались русскими и их старались развивать на том же уровне, как и великорусские, малорусские губернии. К тому же надо учитывать природно-климатические условия России – об этом есть отличная книга А.П.Паршева «Почему Россия не Америка». Развивать высокую цивилизацию в таких условиях на порядок сложнее, чем в Европе, США или странах Южной Азии, Латинской Америки и Африки.

Надо учитывать и тот факт, что, хотя колонии работали на Францию и Англию, исследователи забывают включать население Египта, Индии, Судана, Бирмы и массы прочих владений в валовые показатели на душу населения, учитывать их уровень жизни, благосостояния, образованности и пр. факторы. А без колоний уровень развития «метрополий» действительно получался высоким.

Определённую опасность для России представляла сравнительно высокая финансовая задолженность. Хотя «перегибать палку» и считать, что империя была чуть ли не «придатком западных стран», также не стоит. Общий объем зарубежных капиталовложений составлял от 9 до 14%, в принципе, не намного выше, чем в западных странах. Надо учитывать тот факт, что Россия развивалась по капиталистической схеме, не была социалистическим государствам, поэтому играла в те же игры, что и западные страны. Внешний долг России к 1914 году достиг 8 млрд франков (2,9 млрд рублей), а внешний долг Соединенных Штатов достиг 3 млрд долларов (примерно 6 млрд рублей), Штаты в тот период были в должниках, переломив тенденцию только за счёт Первой мировой войны.

Считалось, что брать в долг выгоднее, деньги шли на развитие страны, крупных инфраструктурных проектов или стабилизацию финансового положения в 1905-1906 годы (поражение в войне, начало революции в стране). К началу Первой мировой войны золотой запас Российской империи был самым крупным в мире и составлял 1 млрд 695 миллионов рублей.

Население империи составляло 160 млн человек и быстро росло, рождаемость была высокой – 45,5 детей на 1 тыс. жителей ежегодно. Сомнение вызывает и миф о повальной безграмотности и низкой культуре русского народа в начале 20 века. Западные исследователи, говоря о 30% грамотных, в основном учитывали выпускников вузов, гимназий, реальных училищ, земских школ. Церковно-приходские школы, которые охватывали значительную часть населения, на Западе в серьёз не принимали, считая, что «настоящего образования» они не дают. Опять же надо учитывать фактор повальной безграмотности жителей европейских колоний, которые юридически и фактически были частью европейских стран. К тому же в 1912 году в Российской империи был принят закон о всеобщем начальном образовании и о начальных училищах. Если бы не война и развал империи, в империи повторили бы то же, что сделали большевики – неграмотность была бы полностью ликвидирована. Поэтому полная безграмотность сохранялась только среди инородцев (категория подданных в рамках права Российской империи, которая не носила уничижительного значения) ряда областей империи, на Северном Кавказе, Средней Азии, в Сибири и Крайнем Севере.

Кроме того, имперские гимназии и реальные училища (среднее образование) давали такой уровень знаний, который был примерно равен объему программ большинства современных вузов. А человек, закончивший высшее учебное заведение России, отличался в лучшую сторону по уровню знаний, чем большинство нынешних выпускников вузов. «Серебряные годы» переживала культура России – успехи отмечены в поэзии, литературе, музыке, науке и т.д.

Парламентская монархия. Надо знать, что Россия к началу 20 столетия уже не была абсолютной монархией, в полном смысле этого понятия. В 1864 году в ходе судебной реформы (введён Судебный устав) фактически была ограничена власть императора. Кроме того, в стране начали внедрять земское самоуправление, которое ведало вопросами благоустройства, здравоохранения, образования, социальной защиты и пр. Манифест 17 октября 1905 года и реформы 1907 года установили в стране режим парламентской конституционной монархии.

Поэтому граждане империи владели примерно тем же объёмом прав и свобод, как и жители других великих держав. Западная «демократия» начала 20 столетия сильно отличалась от современной. Избирательное право не было всеобщим, большая часть населения не обладала этой привилегией, их права ограничивали возрастные, имущественные, половые, национальные, расовые и пр. цензы.

В России с 1905 года были разрешены все партии, кроме тех, кто вёл террористическую деятельность, что вполне нормально. Попадали в Государственную думу и большевики, и эсеры. Забастовки подавлялись во всех странах (да и сейчас подавляются), причём часто на Западе действия властей были более жесткими. В России была отменена предварительная цензура, чем пользовались многочисленные противники режима от масонов-либералов до левых и националистов. Существовала только карательная цензура – издание могли подвергнуть штрафу или закрыть за нарушение закона (такая цензура была повсеместной и существовала не только в России). Поэтому надо знать, что миф о «тюрьме народов», где царь «главный надсмотрщик», был выдуман западной прессой и поддержан затем в советской историографии.

Внешняя политика

Петербург старался проводить миролюбивую политику. На двух Гаагских конференциях (1899 и1907 годов), которые были созваны по инициативе России, приняли международные конвенции о законах и обычаях войны, включённые в комплекс норм мирового гуманитарного права.

В 1899 году в ней участвовало 26 стран, приняли 3 конвенции: 1) О мирном решении международных столкновений; 2) О законах и обычаях сухопутной войны; 3) О применении к морской войне начал Женевской конвенции (от 10 августа 1864 года). Тогда же запретили использование снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров и судов, снарядов с удушающими и вредоносными газами, разрывных пуль.

В 1907 году в ней участвовали 43 государства, приняли уже 13 конвенций, в том числе о мирном решении мировых столкновений, об ограничении в применении силы при взыскании по договорным долговым обязательствам, о законах и обычаях сухопутной войны и т.д.

Россия после поражения Франции в франко-прусской войне 1871-1871 годов несколько раз удержала Германию от нового нападения на французское государство. Петербург старался решать споры на Балканском полуострове политико-дипломатическим путём, не доводя дело до войны, даже в ущерб своим стратегическим интересам. В ходе двух Балканских войн (1912-1913 годов), из-за миролюбивой политики, Россией оказались недовольны все страны этого региона, даже сербы.

Хотя общество было «заражено» франкофильством и панславизмом, большой войны в Европе русская общественность не желала. Дворянство и интеллигенция считали Париж культурным центром мира. Заступиться за «братьев-славян» или «братьев по вере» считали своим святым долгом, хотя была масса примеров, когда эти «братья» заключали союзы с западными странами, действовали вразрез интересам России.

Германия долгое время, вплоть до 1910-1912 годов, не воспринималась в России врагом. Воевать с немцами не хотели, эта война не несла России пользы, а вот вреда могла принести много (как и вышло).

Но Парижу и Лондону надо было столкнуть «русского гиганта» с «тевтонами». Британцы страшились роста морского флота Германской империи, немецкие дредноуты могли серьёзно изменить баланс сил в мире. Именно флот позволял «владычице морей» контролировать огромные пространства планеты и свою колониальную империю. Им надо было спровоцировать конфликт Германии и России и по возможности остаться в стороне. Так, сэр Эдуард Грей (Министр иностранных дел Британии в 1905-1916 годы) говорил французскому президенту Пуанкаре: «Русские ресурсы настолько велики, что в конечном итоге Германия будет истощена даже без помощи Англии».

Французы относились к войне двойственно, с одной стороны, «наполеоновской» воинственности уже не было, и терять достигнутый уровень благополучия не хотелось (Франция была мировым культурным и финансовым центром), но и позор 1870-1871 годов в Париже забыть не могли. Тему Эльзаса и Лотарингии регулярно поднимали на щит. Многие политики откровенно вели страну к войне, среди них был и Раймонд Пуанкаре, которого в 1913 году избрали президентом. К тому же многим не нравилось жить под дамокловым мечом Германии, немецкая империя несколько раз провоцировала начало конфликта, и только позиция России и Британии сдерживала воинственные порывы Берлина. Хотелось решить проблему одним ударом.

Большая надежда была на Россию. В Париже многие считали, что если «русские варвары» сорвутся с поводка, то Германии конец. Но Россия была довольно устойчива, и её миролюбивую позицию не поколебали ни марокканские кризисы (1905-1906, 1911 годов), ни заваруха на Балканах (1912-1913 годов).

Миролюбивость России подтверждает и тот факт, что если Германия принялась готовиться к войне и усиленно вооружаться, строить всё более и более мощный флот почти сразу после победы над Францией в 1871 году, то Россия только в 1912 году приняла судостроительную программу. Да и то она была намного скромнее, чем германская или британская, на Балтике сил 4 линкоров и 4 линейных крейсеров хватало только для обороны своих берегов. В марте 1914 года (!) Госдума приняла большую военную программу, которая предусматривала увеличение армии и модернизацию вооружений, в итоге русская армия должна была превосходить германскую. Но обе программы должны были завершиться только к 1917 году.

В сентябре 1913 года Париж и Петербург достигли окончательного соглашения по поводу взаимодействия на случай войны. Франция должна была начать военные действия на 11-й день после начала мобилизации, а Россия - на 15-й. А в ноябре французы дали крупный заём на строительство железных дорог на западе империи. Для улучшения мобилизационных возможностей России.

Внутренние противники Российской империи

- Значительная часть имперской элиты. Февральскую революцию 1917 года устроили не большевик и не эсеры, а финансисты, промышленники, часть генералитета, высшие сановники, чиновники, депутаты Госдумы. Заставили отречься от трона Николая II не красные комиссары и красногвардейцы, а вполне обеспеченные и устроенные по жизни министры, генералы, депутаты, масоны высоких ступеней посвящения.

Они мечтали сделать Россию «милой» Англией или Францией, их сознание было сформировано матрицей западной цивилизации. Самодержавие казалось им последним препятствием на пути в Западную Европу. Это были сторонники «европейского выбора» России того времени.

- Буржуазия инородческая , в основном немцы и евреи. Многие входили в масонские ложи. Имели контакты за границей. Также мечтали о «европейском выборе» России. Поддерживали либерально-буржуазные партии – октябристов и кадетов.

- Значительная часть русской национальной буржуазии. В значительной массе это были старообрядцы (староверы). Староверы считали власть Романовых антихристовой. Эта власть расколола церковь, нарушила правильное развитие России, подвергала их гонениям, уничтожила институт патриархата и провела огосударствление церкви. Петербург насаждал в России западные мерзости.

- Большая часть интеллигенции была в основе западнической, оторванной от народа, в головах царила жуткая смесь из вольтеров, гегелей, марсов и энгельсов… Интеллигенция была очарована Западом, мечтала втащить Россию в западную цивилизацию и укоренить её там. По сути, интеллигенция была «антинародной» (несмотря на её высокий уровень образованности), исключений вроде Льва Толстого или Лескова было немного, и они не могли изменить общий западный вектор движения. Интеллигенция не понимала, не принимала русский цивилизационный проект, поэтому, приняв участие в разжигании пожара революции, и сама сгорела.

- Профессиональные революционеры. Это были пассионарии всех сословий и классов, их объединяла жажда перемен. Они отвергали современный мир полностью. Эти люди верили, что смогут создать новый мир, намного лучше прежнего, но для этого надо полностью разрушить старый. Среди них были и русские, и евреи, и поляки, грузины и пр. Это движение не было единым, состояло из множества партий, организаций, фракций.

- Евреи. Этот народ стал важным фактором российской революции, не надо принижать их значение, но и преувеличивать не стоит. Они составили значительную часть революционеров всех мастей. Причём надо отметить, что это не были евреи в традиционном смысле этого слова. В большинстве своём это были «выкресты», «изгои» своего племени, те, кто не нашёл себя в традиционной жизни еврейских местечек. Хотя они и пользовались связями среди родственников, в том числе и за границей.

- Националисты. Польские, финские, еврейские, грузинские, армянские, азербайджанские, украинские и пр. националисты стали мощным фактором по развалу империи, на который делали ставку западные державы.

Первая мировая война является одной из величайших трагедией истории мира . Миллионы жертв, погибших в результате геополитических игр сильных мира сего. Эта война не имеет ярко выраженных победителей. Полностью изменилась политическая карта, рухнули четыре империи, кроме того, сместился центр влияния к Американскому континенту.

Вконтакте

Политическая ситуация перед конфликтом

На карте мира существовало пять империй: Российская империя, Британская империя, Германская империя, Австро-Венгерская и Османская, а также такие сверхдержавы, как Франция, Италия, Япония, пытались занять своё место в мировой геополитике.

Чтобы укрепить свои позиции, государства пытались объединяться в союзы .

Самыми мощными были Тройственный союз, куда входили центральные державы — Германская, Австро-Венгерская империя, Италия, а также Антанта: Россия, Великобритания, Франция.

Предпосылки и цели первой мировой войны

Главные предпосылки и цели:

1. Альянсы. По договорам, если какой-то из стран союза объявили войну, то другие должны стать на их сторону. За этим тянется цепочка вовлечений государств в войну. Именно так произошло, как началась первая мировая война.
2. Колонии. Державы, которые не имели колоний или имели их недостаточно, стремились восполнить этот пробел, а колонии стремились освободиться.
3. Национализм. Каждая держава считала себя уникальной и самой могущественной. Многие империи претендовали на мировое господство .
4. Гонка вооружений. Своё могущество нужно было подкреплять военной мощью, поэтому экономики крупных держав работали на оборонную сферу промышленности.
5. Империализм. Каждая империя если не расширяется, то разрушается. Их тогда было пять. Каждая стремилась расширить границы за счет более слабых государств, сателлитов и колоний. Особенно к этому стремилась молодая Германская империя, образовавшаяся после франко-прусской войны.
6. Теракт. Это событие стало поводом к мировому конфликту. Австро-венгерская империя аннексировала Боснию и Герцеговину. Наследник престола, принц Франц Фердинанд с супругой Софией прибыли на приобретенную территорию — Сараево. Там было совершено покушение со смертельным исходом боснийским сербом Гаврилой Принципом. Из-за убийства принца Австро-Венгрия объявила войну Сербии, что потянуло за собой цепочку конфликтов.

Если говорить о первой мировой войне кратко, президент США Томас Вудро Вильсон считал, что она началась не по какой-то причине, а совокупно по всем сразу.

Важно! Гаврило Принцип был арестован, но смертную казнь к нему не могли применить, поскольку ему не было 20 лет. Террориста приговорили к двадцати годам лишения свободы, но он через четыре года умер от туберкулеза.

Когда началась первая мировая

Австро-Венгрия поставила Сербии ультиматум, чтобы та провела чистку во всех органах власти и армии, устранила лица с антиавстрийскими убеждениями, арестовала участников террористических организаций, кроме того, допустила австрийскую полицию на территорию Сербии для проведения расследования.

Чтобы выполнить ультиматум, было дано двое суток. Сербия согласилась со всем кроме допуска австрийской полиции.

28 июля, под предлогом невыполнения ультиматума, Австро-венгерская империя объявляет войну Сербии . С этой даты официально отсчитывают время, когда началась первая мировая.

Российская империя всегда поддерживала Сербию, потому начала мобилизацию. 31 июля Германия поставила ультиматум о прекращении мобилизации, на выполнение дала 12 часов. Ответ объявила, что мобилизация проходит исключительно против Австро-Венгрии. Несмотря на то, что правил Германской империей Вильгельм, родственник Николая императора Российской империи, 1-го августа 1914 года Германия объявляет Российской империи войну . Тогда же Германия заключает союз с Османской империей.

После вторжения Германии в нейтральную Бельгию, Британия не стала придерживаться нейтралитета, объявив войну германцам. 6 августа России объявляет войну Австро-Венгрия . Италия придерживается нейтралитета. 12 августа Австро-Венгрия начинает воевать с Британией и Францией. Япония выступает 23 августа против Германии. Далее по цепочке вовлекаются в войну всё новые государства, одно за другим, по всему миру. Соединенные Штаты Америки вступают только 7 декабря 1917 года.

Важно! Англия впервые применила боевые машины на гусеничном ходу, ныне известные как танк во время первой мировой войны. Слово «танк» означает цистерна. Так английская разведка пыталась замаскировать переброску техники под видом цистерн с ГСМ. Впоследствии такое название закрепилось за боевыми машинами.

Основные события первой мировой войны и роль России в конфликте

Основные баталии разворачиваются на западном фронте, по направлению Бельгии и Франции, а также Восточном — со стороны России. С вступлением Османской империи начался новый виток действий на восточном направлении.

Хронология участия России в первой мировой войне:

• Восточно-Прусская операция. Армия России пересекла границу Восточной Пруссии по направлению к Кёнигсбергу. 1-я армия с востока, 2-я — с запада от Мазурских озёр. Первые бои русские выиграли, но неправильно оценили обстановку, что привело к дальнейшему поражению. Большое число солдат стали пленными, много погибло, поэтому пришлось отступать с боями .
• Галицкая операция. Огромная по масштабу битва. Здесь было задействовано пять армий. Линия фронта ориентировалась ко Львову, она составляла 500 км. Позже фронт разбился на отдельные позиционные сражения. Затем началось стремительное наступление российской армии на Австро-Венгрию, её войска были отодвинуты.
• Варшавский выступ. После ряда успешных операций с разных сторон линия фронта стала кривой. Много сил было брошено на её выравнивание . Город Лодзь попеременно занимала то одна, то другая сторона. Германия начала наступление на Варшаву, но оно оказалось безуспешным. Хотя немцам не удалось захватить Варшаву и Лодзь, однако наступление русских было сорвано. Действия России заставили Германию воевать на два фронта, благодаря чему было сорвано масштабное наступление на Францию.
• Вступление Японии на сторону Антанты. Япония потребовала Германию вывести свои войска из Китая, после отказа объявила начало военных действий, приняв сторону стран Антанты. Это важное событие для России, поскольку теперь не стоило беспокоиться об угрозе с Азии, к тому же японцы помогали провиантом.
• Вступление Османской империи на сторону Тройственного союза. Османская империя долго колебалась, но всё-таки приняла сторону Тройственного союза. Первым актом её агрессии были атаки на Одессу, Севастополь, Феодосию. После чего 15 ноября Россия объявила войну Турции.
• Августовская операция. Проходила зимой 1915 года, а название получила от города Августов. Здесь русские не устояли, им пришлось отступить к новым позициям.
• Карпатская операция. С обеих сторон были попытки перейти горы Карпаты, но русским не удалось это сделать.
• Горлицкий прорыв. Армия немцев и австрийцев сосредоточила силы близ Горлицы, по направлению ко Львову. 2 мая было осуществлено наступление, в результате которого Германия смогла занять Горлицу, Келецкую и Радомскую губернию, Броды, Тернополь, Буковину. Второй волной германцам удалось отбить Варшаву, Гродно, Брест-Литовск. Кроме того, удалось занять Митавой и Курляндию. Но у берегов Риги немцы потерпели поражение. Южнее продолжалось наступление Австро-германских войск, там был занят Луцк, Владимир-Волынский, Ковель, Пинск. К концу 1915 года линия фронта стабилизировалась. Германия основные силы кинула по направлению Сербии и Италии. В результате больших неудач на фронте «полетели головы» командующих армией. Император Николай ІІ, взял на себя не только управление Россией, но и непосредственно командование армией.
• Брусиловский прорыв. Операция названа именем командующего А.А. Брусилова, который выиграл этот бой. Как результат прорыва (22 мая 1916 года) немцы потерпели поражение, им пришлось отступить с огромными потерями, оставив Буковину и Галицию.
• Внутренний конфликт. Центральные державы стали значительно истощаться от ведения войны. Антанта с союзниками выглядела более выгодно. Россия в то время была на стороне победителей. Она вложила для этого много сил и человеческих жизней, но стать победителем не смогла из-за внутреннего конфликта. В стране произошла , из-за которой император Николай ІІ отрекся от престола. К власти пришло Временное правительство, затем большевики. Чтобы удержаться у власти, они вывели Россию из театра боевых действий, заключив мир с центральными государствами. Этот акт известен как Брестский договор.
• Внутренний конфликт Германской империи. 9 ноября 1918 года произошла революция , результатом которой было отречение от престола кайзера Вильгельма ІІ. Также образовалась Веймарская республика.
• Версальский договор. Между странами победителями и Германией 10 января 1920 года был заключен Версальский договор. Официально закончилась первая мировая война.
• Лига наций. Первая ассамблея Лиги наций состоялась 15 ноября 1919 года.

Внимание! Полевой почтальон носил пышные усы, но во время газовой атаки усы помешали ему плотно надеть противогаз, из-за этого почтальон получил сильное отравление. Пришлось сделать маленькие усики, чтобы не мешали одевать противогаз. Почтальона звали .

Последствия и итоги первой мировой войны для России

Итоги войны для России:

• За шаг от победы страна заключила мир, лишившись всех привилегий , как победителя.
• Российская империя прекратила своё существование.
• Страна добровольно отказалась от больших территорий.
• Обязалась выплатить контрибуцию золотом и продуктами.
• Наладить государственную машину ещё долго не удавалось из-за внутреннего конфликта.

Глобальные последствия конфликта

На мировой арене произошли необратимые последствия, причиной которых стала первая мировая война:

1. Территория. 34 из 59 государств были задействованы в театре военных действий. Это более 90 % территории Земли.
2. Человеческие жертвы. Каждую минуту погибало 4 солдата, а 9 получали ранения. Всего около 10 млн. солдат; 5 млн. мирного населения, 6 млн. умерли от эпидемий, разгоревшихся после конфликта. Россия в первой мировой войне потеряла 1,7 млн. солдат.
3. Разрушения. Значительная часть территорий, где велись боевые действия, были разрушены.
4. Кардинальные изменения в политической ситуации.
5. Экономика. Европа потеряла треть золотовалютных запасов, что привело к сложной экономической ситуации практически всех государств, кроме Японии и США.

Итоги вооруженного конфликта:

• Российская, Австро-Венгерская, Османская и Германская империи перестали существовать.
• Европейские державы лишились своих колоний.
• На карте мира появились такие государства, как: Югославия, Польша, Чехословакия, Эстония, Литва, Латвия, Финляндия, Австрия, Венгрия.
• Лидером мировой экономики стали Соединенные Штаты Америки.
• Во многих странах распространился коммунизм.

Роль России в 1й мировой войне

Итоги первой мировой войны для России

Вывод

Россия в первую мировую войну 1914 – 1918 гг. имела победы и поражения. Когда закончилась первая мировая, основное поражение она получила не от внешнего врага, от самой себя, внутреннего конфликта, который положил конец империи. Кто выиграл конфликт — непонятно. Хотя Антанта с союзниками считается победителем, но их экономическое состояние было плачевно. Они не успели восстановиться, даже до начала следующего конфликта.

Для сохранения мира и консенсуса между всеми государствами, была организована Лига наций. Она играла роль международного парламента. Интересно, что США инициировали её создание, но сами отказались от членства в организации. Как показала история, стала продолжением первой, а также реваншем держав, обиженных результатами Версальского договора. Лига наций здесь показала себя абсолютно неэффективным и бесполезным органом.

В начале ХХ века одним из направлений внешней политики Российской империи было получение контроля над черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы. Вступление в Антанту в 1907 году могло решить этот вопрос в условиях войны с Тройственным союзом. Говоря кратко о России в Первой Мировой войне, надо сказать, что это был единственный шанс, когда эта проблема могла быть решена.

Вступление России в Первую Мировую войну

28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила Сербии войну. В ответ на это Николай II подписал указ о всеобщей мобилизации три дня спустя. Ответными действиями отметилась Германия, объявив войну России 1 августа 1914 года. Именно эта дата считается началом участия в мировой войне России.

По всей стране наблюдался общий эмоциональный и патриотический подъем. Люди шли добровольцами на фронт, в крупных городах проводились демонстрации, имели место немецкие погромы. Жителями империи были высказаны намерения вести войну до победного конца. На фоне общенародных настроений Санкт-Петербург был переименован в Петроград. Экономика страны постепенно стала переводиться на военные рельсы.

Вступление России в Первую Мировую войну отвечало не только идее защитить балканские народы от внешней угрозы. У страны были и свои цели, главной из которых было установление контроля над Босфором и Дарданеллами, а также присоединение Анатолии к империи, так как там проживали армяне-христиане в количестве более миллиона человек. Кроме того, Россия желала объединить под своим началом все польские земли, которыми в 1914 году владели противники Антанты - Германия и Австро-Венгрия.

Боевые действия 1914-1915 годов

Начать боевые действия пришлось форсированными темпами. Немецкие войска наступали на Париж и чтобы оттянуть часть войск оттуда, на Восточном фронте пришлось развернуть наступление двух русских армий в Восточной Пруссии. Наступление не встречало никакого сопротивления, пока сюда не прибыл генерал Пауль фон Гинденбург, который наладил оборону, а вскоре и вовсе окружил и разбил армию Самсонова, а после заставил отступить Рененкампфа.

ТОП-5 статей которые читают вместе с этой

На юго-западном направлении в 1914 году ставка провела ряд операций против австро-венгерский войск, заняв часть Галиции и Буковины. Таким образом, Россия сыграла свою роль в спасении Парижа.

К 1915 году начала сказываться нехватка вооружения и боеприпасов в русской армии. Вкупе с большими потерями, войска начали отступление на восток. Немцы рассчитывали в 1915 году вывести Россию из войны, перебросив сюда основные силы. Оснащенность и численность германской армии заставила наши войска к концу 1915 года покинуть Галицию, Польшу, Прибалтику, Беларусь и часть Украины. Россия оказалась в крайне тяжелом положении.

Мало кто знает о героической обороне крепости Осовец. Малочисленный гарнизон крепости долгое время оборонял ее от превосходящих германских сил. Крупнокалиберная артиллерия не сломила дух русских солдат. Тогда враг решил предпринять химическую атаку. У русских воинов не было противогазов и почти сразу белые рубашки окрасились кровью. Когда немцы пошли в наступление, их встретили штыковой контратакой защитники Осовца, все в окровавленных тряпках, закрывающих лица и хрипящие кровью крики «За Веру, Царя и Отечество». Германцы были отброшены, а эта битва вошла в историю как «Атака мертвецов».

Рис. 1. Атака мертвецов.

Брусиловский прорыв

В феврале 1916 года, имея явное преимущество на востоке, Германия перебросила основные силы на Западный фронт, где началась битва при Вердене. К этому времени экономика России полностью перестроилась, на фронт стала поступать техника, вооружение, боеприпасы.

России вновь пришлось выступать помощницей своим союзникам. На русско-австрийском фронте генералом Брусиловым началась подготовка к широкомасштабному наступлению с целью прорвать фронт и вывести Австро-Венгрию из войны.

Рис. 2. Генерал Брусилов.

Накануне наступления солдаты занимались рытьем траншей в сторону позиций неприятеля и их маскировкой, чтобы максимально приблизиться к ним перед штыковой атакой.

Наступление позволило продвинуться на десятки, а местами и сотни километров на запад, но главная цель (разбить армию Австро-Венгрии) так и не была решена. Зато немцы Верден так и не смогли взять.

Выход России из Первой Мировой войны

К 1917 году в России все больше нарастало недовольство войной. В крупных городах были очереди, не хватало хлеба. Росли антипомещичьи настроения. Началось политическое разложение страны. На фронте широко распространилось братание, дезертирство. Свержение Николая II и приход к власти Временного правительства окончательно разложил фронт, где появились комитеты солдатских депутатов. Теперь они решали, идти ли в атаку или вообще бросать фронт.

При Временном правительстве широкую популярность приобрело формирование Женских батальонов смерти. Известно одно сражение, где принимали участие женщины. Командовала батальоном Мария Бочкарева, которая и придумала формировать подобные отряды. Женщины бились наравне с мужчинами и доблестно отбили все австрийские атаки. Однако из-за больших потерь среди женщин, было решено перевести все женские батальоны для службы в тыл, подальше от линии фронта.

Рис. 3. Мария Бочкарева.

В 1917 году в страну тайно из Швейцарии через Германию и Финляндию проник В. И. Ленин. Великая Октябрьская Социалистическая Революция привела к власти большевиков, которые вскоре заключили позорный Брестский сепаратный мир. Так закончилось участие России в Первой Мировой войне.

Что мы узнали?

Российская империя сыграла, пожалуй, самую важную роль в победе Антанты, дважды спасая своих союзников ценой жизней собственных солдат. Однако трагическая революция и сепаратный мир лишили ее не только достижения главных целей войны, но и вообще включения ее в состав стран-победительниц.

Тест по теме

Оценка доклада

Средняя оценка: 3.9 . Всего получено оценок: 430.